Волчонок

В смятении, чувствуя, как сердце закипает от беспричинной злобы, он готов был вцепиться в глотку, да не знал – кому.

– Пойдем, – сказала Н'доли, вставая.

Ногти вудуни отстучали на столе быстрое стакатто, оплачивая заказ.

– Пойдем к тебе. И ничего не говори.

Она наклонилась вперед:

– Слышишь? Ничего.

К кофе она так и не притронулась.

IV

Окно; белый пластик подоконника.

День, вечер – не разберешь. Вечные сумерки Снорра. Мерцание силового купола, накрывшего поселок. Вдалеке, за рядами грузовых ангаров – свеча стартующего корабля. Рев не слышен, в гостинице хорошая звукоизоляция. Если закрыть глаза, складывается впечатление, что здание качается. Возможно, так оно и есть. Двенадцатый этаж, эконом-класс, пчелиные соты, набитые людьми – в первый день качка пугала, мешая заснуть. Что ж, со временем привыкаешь ко всему.

– Где у тебя душ?

– Двумя этажами ниже. От лифта налево по коридору. Душевой бокс на двенадцать персон. Гель и шампунь – бесплатно. Не забудь одеться. Здесь не приветствуются прогулки голышом.

– А в номере?

– Могу предложить «гроб».

– Что?

– «Гроб». Видишь дверцу? За ней – узкий пенал. Там биотуалет. То, что легко принять за бачок унитаза – мойка. При должной ловкости можно даже вымыться целиком. Говорят, у вудунов чудесная пластика…

– Говорят?

– Чудесная. Подтверждаю. Ты сумеешь помыться в моем «гробу».

– Нет уж! Ты любишь потных женщин?

– В моем положении не приходится выбирать.

– В его положении! Жалкий нытик! Если не ошибаюсь, именно ты лежишь на кровати. На койке для подростков-дистрофиков. На жесткой, дрянной, отвратительной…

– А ты – на мне. Доминируешь и подавляешь.

– Тебя подавишь… Что ты собираешься делать дома, на Октуберане?

– Не строй из себя заботливую мамочку.

– Учиться? Работать?

– Ты собралась за меня замуж?

– Щенок. Волчонок. Кусаешь протянутую руку? Я не выйду за тебя и под угрозой расстрела. Во-первых, я намного старше…

– Так уж намного?

– Достаточно, чтобы не совершать безумств. И недостаточно, чтобы воспылать страстью к колючему мальчишке – злостному нарушителю дисциплины. Отвечай тете Н'доли и не брызгай ядом. У тебя есть работа на Октуберане?

– Нет.

– Сделаешься студентом?

– Вряд ли.

– Родители?

– Не думаю, что меня встретят с энтузиазмом.

– Девушка?

– Все девушки Ойкумены в моем распоряжении. Это теоретически. И одна – практически. Ее можно шлепнуть по заднице. По дивному месту, куда она послала дисциплинар-легата Гракха. Можно…

– Перестань. Дай отдохнуть. В моем возрасте опасно так кувыркаться. Если тебе все равно, куда лететь, лети со мной на Китту. Твой билет сдадим. Если у тебя вылет на той неделе, тебе вернут полную стоимость. Остальное я доплачу. Вернешь при случае.

– Ты делаешь мне предложение?

– Деловое. Я предлагаю тебе работу.

– Курортный жиголо? Эскорт для пресыщенных дам? Крошка, ты не оригинальна. Мне уже предлагали стать моделью для «милитари-стайл». Я отказался.

– Увы, дружок. Модельный бизнес – не по моей части.

– А что ты хочешь мне предложить? Должность санитара в психушке? Всю жизнь мечтал буйных скручивать…

– Мой двоюродный брат Харут Бабем – исполнительный директор фармкорпорации «Мбеле Лонга». В этом году они открыли четыре новых лаборатории. Им нужны охранники. Твоя подготовка плюс моя протекция…

Трель уникома. Назойливая, дребезжащая. Полет подушки, и уником смолкает. За окном – сразу две свечи. Челноки идут к грузовику на орбите. Качка усиливается. В каком-то смысле это даже приятно.

– Охрана? Стоять столбом за гроши…

– Будешь умненьким столбом – выбьешься в начальники. Сядешь в кабинете к мониторам. Еще можешь в тестах поучаствовать. Оплата сдельная, по двойным ставкам…

– Что за тесты?

– Понятия не имею. Не бойся, это безопасно.

– Подопытный кролик?

– Захочешь стричь капусту – пойдешь в кролики. Я тебе что, пожизненную каторгу предлагаю? Заключишь контракт на год, поработаешь. За это время прикинешь, как жить дальше. Понравится – останешься. Не понравится – подашь документы в какой-нибудь институт. Или сменишь работу. Домой вернешься, наконец!

– Ты будешь забегать ко мне на пост? Скрасить дежурство?

– Все будет зависеть от твоего поведения.

– Мне надо подумать. Меня впервые вербуют в кролики…

– Тебя вербуют в волки. Встанешь на дверях, щелкнешь клыками… Эх ты, помпилианец! Хищник, мясоед, рабовладелец…

– Да, я волк. Хорошо, волчонок. Я родился хищником. Виноват ли я в этом? Нет. Могу ли я перестать быть волком? Сделаться собакой? Оленем? Нет. Современная наука не знает таких средств. Могу ли я отказаться от мяса и перейти на капустную диету? Тоже нет. Моя природа берет свое в любом случае. Так в чем ты меня упрекаешь? Я, мой отец, мать, дед – никто из нас не в силах измениться. Где же выход? Самоуничтожение расы? Это мы, значит, волки, а вы – гуманисты?!