Волчонок

– Тогда не морочьте мне голову. Вы все прекрасно слышали! Считаете себя недостойным? Командованию виднее. Вы меня слышите, рядовой?

– Так точно!

– Вы меня понимаете?

– Так точно!

– Тогда излагаю второй вариант. Слушайте, повторять не буду. Вам присваивается звание декуриона, и вы отправляетесь служить в часть № 17247 – отдельную когорту либурнариев на Прецилле…

Обер-манипулярий замолчал, следя за новоиспеченным декурионом. Издевается, уверился Марк. Нарочно повторил все слово в слово. Ждет, когда я задам вопрос. Хочет рассмеяться в лицо. А потом зашлет «на губу» до конца учебки… Не дождется! Буду молчать.

– Вы никогда не прибудете в часть № 17247, – Назон выдержал долгую паузу. – Вам будет присвоено звание унтер-центуриона, и вы приступите к несению службы на либурне внешней разведки Помпилии. Впрочем, на Прецилле в любой момент подтвердят, что декурион Тумидус служит в части № 17247, и никак иначе. Подтвердят устно, письменно и документально. Это уже не ваша забота – и, хвала небесам, не моя. Через девять месяцев службы вам будет предоставлена возможность экстерном сдать выпускные экзамены по программе училища…

– Если к тому моменту ты еще будешь жив, – закончила Ливия Метелла.

III

Подморозило.

Когда Марк шел через плац, голый и безлюдный, под ногами хрустело. Казалось, некий шутник привез на Сечень с Тренга гору пустых хитиновых панцирей – и тайком разбросал по плацу. Ветер шуршал, гоня по бетону изломанные пластинки льда. Над головой рвался в небо имперский орел. На контрольно-пропускном пункте дежурный точил лясы с ребенком из местных. Мальчишка, по виду – лет десяти, сидел к Марку боком, прямо на «вертушке», поджав ноги в расшитых валенках. Он чудом не падал со своего насеста, укутанный, как мерзляк на северном полюсе – тулуп с косматым воротом, собачья шапка-ушанка. Уши были спущены и завязаны на шнурок. Дежурный хихикал, вставляя краткие реплики, мальчишка горячился, размахивая руками.

Нарушение, отметил Марк. Разговорчики на посту.

А, ну их.

За «колючкой» три гусара потешались над стариком. Двое, умирая от смеха, качались в седлах: вот-вот выпадут. Третий спешился, держа коня в поводу. Спиной к Марку, старик – лисья шуба до пят, папаха из мелкого каракуля – что-то втолковывал пешему гусару, указывая пальцем на коня. Гусар возражал, хохоча. Старик приседал, подпрыгивал, хлопал себя по ляжкам – точь-в-точь петух при виде соперника – и наскакивал на гусара. В гардеробе бойкого старца было много общего с одеждой вертлявого пацана. Старая кровь не греет, подумал Марк. Дед зябнет, вот и вырядил внука не по сезону…

– Врешь! – донеслось от КПП.

Что ответил мальчишка, Марк не разобрал.

Ему глянулся конь. Крупный, свыше полутора метров в холке, жеребец изабелловой масти весь блестел, словно выточенный из платины. Горбоносый профиль, челка цвета сухого песка; настороженно торчат широко расставленные уши. Сухостью сложения животное напоминало борзую собаку. Марк не слышал, что доказывает старик гусару, но на его глазах упрямец в шубе внаглую перехватил повод у кавалериста, изумленного такой прытью – и птицей, едва коснувшись стремян, взлетел в седло. Гусар ахнул, старик же подобрал поводья и бросил коня вдоль «колючки», к полигону. Своенравный жеребец заартачился, грызя удила и вскидывая задом, но быстро смирился под властной рукой. Шаг, пиаффе на одном месте. Рысь тихая, рысь резвая; галоп «на трех ногах»… Обратно конь возвращался изящным пассажем, медленно вскидывая передние ноги, а задние сильно подведя под корпус. Левой рукой старик сорвал папаху и салютовал ею гусарам, а может быть, и не гусарам.

– Браво! – взревели гусары.

– Деда… – прошептал Марк.

– Он тебя еще в дверях приметил, – сказал Пак, спрыгивая с «вертушки». – Ну и давай выделываться. Как маленький, честное слово. Тебя выпустят, или где? Если что, бежим в самоволку. С дежурным я договорюсь, мы с ним теперь кореша…

– Кореша, – согласился дежурный.

От него шел мощный выхлоп яблочного самогона.

– Это еще что? – не в силах сдержать улыбку, Марк дернул карлика за ворот тулупа. – Шапка, папаха, шуба… Вы куда собрались, балбесы? На зимовку?

Пак лихо заскакал на одной ноге, хвастаясь обновкой:

– Сувениры! По прилету в «Duty Free» взяли. Натуральный мех, ручная работа. Ты в курсе, сколько стоит на Октуберане тулуп из натуральной овчины? Зашибись, парень…

– Так спрятали бы в багаж…

– Не успели. Ничего, пар костей не ломит.

Дежурный высунулся из будки.

– Эй, Тумидус, – заорал он, сорвав пилотку и тыча головным убором в Пака. – Это правда твой дядя? Он сказал, что дядя…

– Сводный, – ответил Марк. – По деду.

– Ага, ясно, – дежурный осклабился. – А ты чего гуляешь? Перед расстрелом?

– Увольнение. До двадцати двух ноль-ноль.

– Тогда не в службу, а в дружбу… Сбегай за обер-декурионом Метеллой! Скажи, – дежурный кивнул на гусаров, – ее тут ждут. Ротмистр Зеленский, поручик Ахилло и этот, как его… Забыл, короче.

– Ждут? – опешил Марк.

– Ты что, оглох? Ждут, да. В ресторан хотят пригласить…