Волей Повелителя Перемен

Гильдии вообще частенько выдавали игрокам разные квесты… в том числе – и направленные друг против друга. Скажем, торговцы могли предложить награду за истребление некоей банды, грабящей караваны, а воры – попросить защитить «добрых людей» от «обнаглевших по беспределу торговцев», и так далее. Так что принимать заказы следовало с разбором… Но и репутация перед гильдиями, которую довольно сложно было поднять иным путем – временами того стоит. Скажем, торговцы могут предложить лучшие цены на товары и ресурсы, или предложить нанять одного из своих караванщиков, воры – предлагали услуги лучших шпионов, а наемники – отряды, состоящие из бойцов рангом повыше, да к тому же, не склонным кидать нанимателя при обнаружении малейшей зацепки в договоре.

– Как не быть? – вздохнул Роджер. – До Пылающей ночи этот домен был одним из основных поставщиков серебра в обозримой округе. Но после – добыча остановилась. Серебро заказчиками приходится везти из самых Самоцветных гор. А тамошние гномы ломят цену… – торговец тяжело вздохнул, а система немедленно известила о квесте:

«Получено задание: „Восстановить добычу“. Остановка серебряных рудников домена приносит убытки Гильдии Торговцев. Восстановите добычу, и три недели они будут покупать у вас серебро по повышенной цене.

Награда: опыт, повышение цены на серебро, деньги, репутация в глазах гильдии Торговцев, в зависимости от объемов добычи.

Штраф за провал/отказ: снижение репутации в глазах Гильдии Торговцев».

Особенно меня заинтересовал намек на то, что в домене можно добывать более одной меры серебра в день. А значит – есть более, чем одна шахта. Любопытно. Очень любопытно.

Хм… И о квесте. Разумеется, я его принимаю!

С получением задания – настало и время отправляться его выполнять. Так как в городе меня уже, в общем-то, ничего не держало, я скомандовал выступление.

Смотрящий, выступающий головным дозором, уже пробежался по дороге, ведущей к серебряному руднику, и убедился, что ничего страшнее мелких степных волков нас на дороге не ожидает. Так что я во главе летучего отряда выдвинулся вперед, чтобы осмотреть место будущего боя.

И вот по дороге-то я и убедился, что одинокого Смотрящего, проскочившего по выбранному маршруту – совершенно недостаточно. Наглядно показала мне это колонна беженцев, прикрываемая несколькими латниками и парой ополченцев с луками, встретившаяся мне примерно на середине дороги к руднику.

– Кто вы, люди? Откуда и куда идете? – спросил я, опустив ездового крикуна поближе к бредущим по дороге.

– Нелюдь! – латник, возглавлявший колонну, схватился за рукоять меча, но вытащить его так и не решился, поскольку вокруг меня парили шесть сфено, и боец ясно представлял себе исход противостояния.

Я задумался. Дожили. Человека во мне уже не признают. С чего бы?

Впрочем, осознал я свой косяк очень быстро. Достаточно было посмотреть на горящий до сих пор значок «Зрения Хаоса». Как я уже не раз убеждался, в таком режиме я становлюсь чем-то похож на Свободного из известной серии книг: «глаза – синева в синеве и нет белизны». Так эта синева еще и светится.

Разумеется, спешно сбрасывать баф я не стал. Поздно. Осталось вытащить всю пользу из сложившейся ситуации, раз уж исправить ее не представляется возможным. И я процитировал стих, запомнившийся мне из давненько прочитанной книги:

Скажешь: «нечисть» – ты мой враг

Жизнь твою забрать – пустяк

Скажешь: «фейри» – промолчу

Ну, а после – подшучу.

Скажешь: «мой сосед чудной»

Уживусь вполне с тобой.

Раз уж человеком меня не посчитали – стоит выбрать себе образ, которого в дальнейшем и придерживаться. И образ Владыки фейри, в броне из собственной силы и плаще из пролитой крови – представляется мне достаточно зловещим, чтобы не вызывать желания проверить мою руку на твердость, но и не настолько пугающим, чтобы восстать «потому что хуже уже не будет». Конечно, «… люди меньше остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, нежели того, кто внушает им страх, ибо любовь поддерживается благодарностью, которой люди, будучи дурны, могут пренебречь ради своей выгоды, тогда как страх поддерживается угрозой наказания, которой пренебречь невозможно»^[53]. Однако, ненависть – сильнее страха. «Со штыками можно делать многое, но на них нельзя сидеть»^[54]. Так что в любом случае между любовью подданных и их страхом приходится искать некий оптимальный баланс.

Так что вместо того, чтобы предпринять заведомо обреченную на провал попытку притвориться человеком, Я бросил латнику:

– Увлекся я что-то!

И, вместо того, чтобы сбросить Зрение Хаоса, активировал Нематериальность и призвал малое проявление Всетворящего в форме алого плаща поверх «Плаща Служителя», отнюдь не впечатляющего своим внешним видом. Разумеется, новый плащ не нес в себе никаких полюсов, и не перебивал того, что давал мне плащ Служителя. Но вот вид плаща из алой, тягучей, постоянно расплывающейся, но остающейся скованной в постоянной форме жидкости, светящейся от преизбытка Хаоса, впечатлил тех, с кем я общался.