Вольеры

Мама часто прибирает, но это почти не имеет смысла.

Дядька с образовательного канала говорит, что пыль – это наша умершая кожа. Она отваливается, словно чешуйки, и скапливается вокруг. Это маленький мир, в котором живут крошечные организмы, барахтающиеся в нашей, заполонившей все вокруг, шелухе. Эта мысль не давала покоя, поэтому он пошел на кухню и выпил там стакан сока, который стоял в холодильнике. В животе сразу начало бурлить. К горлу подкатило что-то кислое и жгучее.

Сок был апельсиновый.

Нужно поесть.

Он достал из стенного шкафчика несколько крекеров и разом затолкал их себе в рот. Жевать всухомятку было тяжело, но сок он больше пить не стал. Не хотелось повторять свои же ошибки.

После перекуса он немного послонялся по квартире. Порылся в игрушках, раздумывая над тем, чтобы еще немного поиграть в приставку, но не стал. Знал, что это быстро надоест, поэтому пошел в комнату матери. Там все было такое скучное, но одновременно с этим очень интересное. Открыв шкаф, он принялся двигать плечики с Ее нарядами по металлической трубке. Каждый раз уши резал отвратительный скрежет.

Вот в этом она была вчера.

А в этом он видел ее на фотографии десятилетней давности.

А этого наряда он вообще на ней не видел.

В нижних ящиках она хранила белье. Он открыл один, заглянул и тут же закрыл.

Носки.

В следующем лежали трусики.

Небольшие.

Мама еще не успела превратиться в толстую корову – домовладелицу, на которое способен налезть только чехол от автомобиля. Мысль показалась ему забавной, и в голове тут же возникла картинка, на которой голова с бугристым лицом и спутанными волосами домовладелицы торчит из огромного черного чехла в том месте, где у автомобиля обычно крыша. Корпус ее отдаляется в одну сторону, затянутым в ткань, капотом, а в другую багажником. Из днища торчат две толстые, широко расставленные, ноги. Домовладелица смотрит на него и говорит, что он мелкий засранец.

Он немного порылся в ящике и нашел мамину кассету для видеомагнитофона. На обложке кассеты блондинка с большой голой грудью одной рукой теребила свой сосок, а другой что-то делала между ног, которые скрывала легкая вуаль. Он поставил кассету в видеомагнитофон. Запись пошла с момента на котором двое мужчин имеют эту самую блондинку сзади и спереди. Сначала ему было любопытно, но интерес быстро угас, поэтому он выключил фильм и сложил все на свои места, стараясь сделать так, чтобы мама и не заподозрила, что он был в ее комнате.

Полистав немного книгу, которую она подарила ему на день рождения, он вновь забрался в вентиляцию и пополз вперед, старясь упирать локти и колени в углы, чтобы не шуметь.

Вперед на несколько метров.

Семь или восемь.

Мимо квартиры художника.

Меж вентиляционные щелей виднелась бедная комнатка с матрасом, валяющимся в углу. Пол вымазан краской. На мольберте стоит незаконченное полотно.

Дома никого.

Ничего интересного.

Нечего тут взять.

Дальше – квартира служащего банка. Похожа на комнату отдыха большого офисного здания. Жалюзи вместо штор, паркет, мебель на черных ножках, белые столешницы, белый кожаный диван.

Или не кожаный?

Настолько минималистично, что взгляд невольно теряется в пустоте тонов квартиры. Он смотрит сквозь щель на то, как банкир одной рукой затягивает ремень на своей шее, держа в другой пульт. Направив его, точно пистолет, в экран телевизора, который работает без звука. Его лицо медленно синеет, но он продолжает до тех пор, пока держаться просто не остается сил.

Рука сама расслабляется и отпускает ремень.

Громкий выдох.

– Фух. Черт.

Он тяжело дышит.

Хрипит.

Откидывает голову на спинку дивана и закрывает глаза, пытаясь поймать свое дыхание.

Свой ритм.

В дверь стучат.

Он не реагирует.

Не слышит.

Звук такой, будто по двери бьют ногой.

– Да! Иду! О, это ты. Рад тебя видеть!

Голоса молкнут.

Странные звуки.

Чавкающие и чмокающие.

Следующее, что он видит, как банкир с девушкой заходят в комнату.

Он пополз дальше, решив не мешать. За спиной еще долго резонировало эхо чьих-то стонов.

Следующей квартирой было жилье человека, который всегда спал.

И даже сейчас.

Лежит.

Укутанный с головой в одеяло.

Почти не двигается.

Не встает.

Лишь дышит.

Беззвучно всхлипывает.

Похожий на труп.

Виднеются седые волоски его бороды и помпон вязаной шапочки.

Он всегда здесь.

Из воздуховода удалось выбраться через пару минут. Он спрыгнул на пол коридора и тут же попался на глаза домовладелице. Она, точно сотрудник охранной организации, совершала свой стандартный каждодневный обход, который начинался с последнего этажа и заканчивался подвалом. Увидев его, она не сказала ни слова. Лишь недовольно поморщилась и побрела прочь.

Похожа на вьючную корову.

Он представил, как по коридору идет, раскачивая пышным задом, такая корова. Длинным хвостом она отмахивается от мух и постоянно что-то жует. Будто ее челюсть работает вне зависимости от наличия пищи во рту. Она поворачивает большую рогатую голову и бестолково глядит на него. Будто у него в руках немного сена, а она непременно бы подошла и слизала его из детских пальцев шершавым языком.

– Эй!

Шепот возник совсем рядом. Из-за угла.