Вольф Мессинг. Видевший сквозь время

Все выше и выше, и выше!
Стремим мы полет наших птиц!
И в каждом пропеллере дышит
Спокойствие наших границ!

Аккордеонист и скрипач стояли поблизости от стола, старательно подыгрывали. И вдруг аккордеонист резко пробежал рукой по кнопкам и сменил мелодию. Хор голосов сразу запел другое:

Дождливым вечером, вечером, вечером,
Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего,
Мы соберемся за столом, поговорим о том о сем,
И нашу песенку любимую споем!
Пора в путь-дорогу!
Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идем,
Над милым порогом
Качну серебряным тебе крылом!

Мессинг пел со всеми, и одна из девиц, блондинка с завитыми кудряшками, льнула к нему, смотрела влюбленными глазами и дымила папиросой, которую держала между указательным и средним пальцами, отставив руку далеко в сторону.

– Вольф, а ты лапочка! Я от тебя без ума! – томно выговаривала она и другой рукой гладила Вольфа по голове, перебирая пальцами волосы. – У меня никогда не было кавалера с таким заграничным именем – Вольф. Ты чё, немец, что ли?

– Нет, я еврей... – улыбнулся Мессинг.

– Ой, слава Богу, не хватало мне еще с немцем роман завести. – И девица чмокнула его в щеку.

– А ты считаешь, что уже завела со мной роман? – улыбаясь, спросил Мессинг.

– Ну ладно, не будь противным, лапочка... – Девица обняла Мессинга и поцеловала, уже страстно, в губы.

На Сталине-младшем тоже висела девица, гладила его, забираясь рукой под борт расстегнутогогенеральского мундира, целуя в губы и щеки. Остальные накрашенные и развеселые “жрицы любви” расположились на коленях футболистов.

– Потапы-ич! – загремел голос Василия Сталина. – Конья-ак кончился-а-а!

Сразу два официанта метнулись во внутренние помещения и тотчас пулей вылетели обратно. Каждый нес по подносу, на котором красовались откупоренные бутылки армянского коньяка.

– И еврейский пенициллин давай! – приказал Василий Сталин.

– Сей момент, Василий Иосифович. Давно готов! Тройной! Такой наваристый! Как вы любите!

– Это что за еврейский пенициллин? – удивился Мессинг.

– А ты не знашеь? – глянул на него осоловелыми глазами Василий. – Ха-ха-ха! Это ж первое лекарство для протрезвления! Неужели не знаешь? Ха-ха-ха!

– Так вы скажите – буду знать.

– Бульон куриный, чудак-человек! – радостно сообщил Василий Сталин, и все за столом также радстно заржали. – Хмель как рукой снимает!

А официант уже принес на подносе несколько больших чашек бульона и принялся расставлять их перед Василием и футболистами.

– Точно тройной? – грозно хмурясь, спросил Сталин-младший и понюхал бульон, вдыхая аромат. – М-м-м, перший класс, Мессинг! Настоятельно рекомендую! Только им и спасаемся! – И Василий, обжигая губы, стал ложкой хлебать бульон.

Футболисты, освободившись от своих девиц, тоже принялись за бульон.

Официант поставил перед Мессингом чашку с бульоном, положил чистую салфетку и на нее деревянную, раскрашенную русским орнаментом ложку.

– Деревянной сподручнее, товарищ Мессинг, – шепнул официант. – А то обожжетесь...

Мессинг помешал ложкой бульон и попробовал. Отпил один глоток с ложки, другой, третий.

– А нам, негодяи? А нам еврейского пенициллину! – хором взвыли девицы.

Официанты метнулись из зала за новыми порциями. Уставшие аккордеонист и скрипач продолжали играть – теперь звучало модное танго.

Гуляки хлебали наваристый бульон, сгоняя с себя тяжелый хмель. Василий Сталин весь взмок, на лбу высыпали крупные капли пота, и он при каждом глотке рычал и кряхтел... И футболисты охали и пыхтели, прихлебывая бульон из раскрашенных деревянных ложек.

– Ешьте, ешьте, птенчики! – сказала одна из девиц. – После такого бульончика вы в постельке арабскими скакунами будете!

И все принялись хохотать. Метрдотели с официантами угодливо улыбались, платками утирая потные лица. В пустом ресторане звучало томное танго, сверкала позолотой лепнина на потолке и колоннах, журчал фонтан... Шла зима сорок пятого года.

“ЗИС” подвез его к гостинице “Москва” под утро. Мессинг с трудом выбрался из автомобиля и на нетвердых ногах побрел к подъезду.

С большим трудом он открыл тяжелую дверь и, покачиваясь, миновал просторный холл. В креслах дремали разных возрастов люди – все ожидали,когда освободится хоть какой-нибудь номер. К окошку администратора стояла очередь из десятка человек.

Шляпа едва держалась на голове Мессинга, шарф сполз на одну сторону и, казалось, сейчас упадет. Мессинг наступил на него, поднимаясь по лестнице, и шарф действительно упал на ковер на ступеньках, но Мессинг этого не увидел, продолжая подниматься и старательно держась за перила.

Зато это заметили дежурный администратор этажа и еще одна дежурная, сидевшая в холле за столом. Женщины понимающе переглянулись, администратор подняла шарф и бросилась догонять Мессинга.

– Вольф Григорьевич!