Вольф Мессинг. Видевший сквозь время

14 августа 1914 года началась Первая мировая война…

БЕРЛИН. Кайзер Вильгельм выступает перед войсками, отправляющимися на Восточный фронт. Его окружают генералы в парадных мундирах, касках с шишаками… Полки солдат маршируют по площади… по улицам Берлина, Толпы разодетых дамочек и бюргеров, визжа от восторга, приветствуют своих защитников… под ноги солдатам и офицерам летят цветы. Офицеры улыбаются, отдают честь… Упряжки тяжелых, мощных лошадей тянут пушки…

ВЕНА. Император Франц-Иосиф напутствует армию… полки солдат проходят по улицам… и снова восторженные толпы обывателей, провожающих войска на смерть… цветы под солдатскими сапогами… улыбающиеся офицеры…

ПЕТЕРБУРГ. Николай II в парадном мундире с саблей на боку… Свита в белых мундирах и белых перчатках, сверкают золотые погоны и аксельбанты… Перед императором проходит гвардия… рысят казачьи сотни… кавалерия… Генералы в белых мундирах, их грудь украшают ордена… Солдаты маршируют по площади, по Невскому проспекту… И та же беснующаяся экзальтированная толпа – женщины в шляпках, господа в черных сюртуках и белых рубахах… Все охвачены патриотическим, смахивающим на безумие восторгом…

Они завтракали в молчании. Ели яичницу и сосиски, пили чай из белых пузатых чашек с розовыми цветами. За столом сидели втроем – Вольф, доктор Абель и его помощник Лев Кобак. Кроме чая на столе стояли никелированный кофейник, небольшие чашки с кофе и молочник. На краю стола – полуразвернутые газеты, их недавно просматривали.

– Лева, подайте, пожалуйста, кофейник, – попросил Абель. – Хочу попробовать, как наша новая хозяйка варит кофе…

Кобак молча передал кофейник и молочник доктору. Тот налил в чашку кофе, добавил молока, отпил глоток, причмокнул и заговорил:

– Так, дорогие мои коллеги и компаньоны, вой на разворачивается по всей Европе, и скоро кровь польется реками…

– А кто победит, по-вашему? – осторожно спросил Кобак. – Антанта или Тройственный союз?

– Лева, мне совершенно наплевать, кто победит – скривил губы доктор Абель. – В любом случае будут сотни тысяч убитых… А не лучше ли спросить нашего дорогого Вольфа… что он видит?

– Будут миллионы убитых… – после паузы ответил Мессинг. – Ужасно, что будет…

– Кто же победит, Вольф? – нетерпеливо пере спросил Абель.

– Антанта… – вновь после паузы ответил Мессинг. Он походил на художника – в те времена именно они носили длинные, почти до плеч, волосы, тонкие подстриженные бородки и усы. Ко у Вольфа не было бородки и усов – только густые длинные черные волосы.

– И когда же это случится, господин Мессинг? – вновь спросил Абель.

Вольф долго смотрел в окно, наконец произнес:

– В семнадцатом… нет, в восемнадцатом году…

– Даже не могу представить, какая страшная будет бойня, – покачал головой Абель.

Вена, 1915 год

В кабинет Мессинга заглянул молодой человек и негромко сказал:

– Посетитель к вам, Вольф Григорьевич.

– Проси, проси…

– Позвольте представиться: Ганс Швебер, коммивояжер. – Снимая кепку, в комнату вошел мужчина лет пятидесяти, в пиджаке, штанах-галифе и высоких сапогах. – Мне посоветовали обратиться к вам, герр Мессинг, потому как я в большой тревоге: письмо от сына получил месяц назад, сказал, что едет домой, а его все нет и нет. А из Марселя дороги самое большее неделя… Вот, может, посмотрите? Говорят, вы большой мастак на эти дела. – И Швебер положил на стол письмо в конверте, присел в кресло напротив стола.

– На какие дела? – чуть улыбнулся Мессинг.

– Ну, это… – несколько растерялся Ганс Швебер. – Увидеть через время… или как это еще сказать? Через расстояние? Ну, не знаю, вам виднее… – совсем смешался коммивояжер.

– Увидеть через время? – переспросил Мессинг, разворачивая конверт. – Ну-ну..