Русские художники написали множество пейзажей Волги (и других мест), на которых не встретишь угнетенных бурлаков, крестьян и других несчастных бедняков. Некоторые из этих картин – например, работы Исаака Левитана – представляли собой наполненные светом панорамы реки с монастырями или другими зданиями на ее берегах. Левитан работал в колонии художников и писателей в Плесе на западном берегу реки, примерно в 50 км к югу от Костромы, между 1887 и 1890 годами (сегодня здесь открыт музей Левитана). Ему понравился городок с красивой церковью и удивительным светом[747]
. Здесь он написал «Вечер на Волге» (1888), «После дождя. Плес» и «Вечер. Золотой Плес» (обе – 1889), где изобразил не только ширину и величие Волги, но и огромные пространства неба с облаками, которые могут возвещать дождь или грозу.Другие известные картины того времени сосредоточены на изображении русского леса и воспроизводят в мельчайших подробностях подлесок и листву. На картине Евгения Вишнякова «Волга, загроможденная упавшими и догнивающими в ней деревьями» (1890-е годы) художник подробно изобразил деревья в болотистой ложбинке в верховьях Волги, где река еще представляет собой ручей[748]
. Иван Шишкин, чьи картины с изображением леса исключительны по деталям и колориту, создал также ряд полотен с руинами города Болгара. Они напоминают романтические картины итальянских развалин: представлены остатки городских башен и бань, но отсутствуют виды Волги. Многие другие русские путешественники, в том числе и Чернецовы, ездили обучаться в Италию и другие европейские страны в то же самое время, когда открывали для себя Волгу и ее романтические руины.Тема «матушки-Волги» проявлялась не только в картинах, но и в скульптурах, персонифицировавших Волгу в образе женщины. Александр Опекушин, Михаил Микешин и Дмитрий Чичагов в 1882 году создали для Всероссийской промышленной выставки статую реки Волги в образе крестьянки, кормящей грудью двуглавого орла(!)[749]
. В советский период образ матери-Волги неоднократно будет воплощен в скульптурной форме, но корни этой традиции лежат в царских временах.Живопись и литература не были изолированы друг от друга. Художники и писатели встречались в колонии художников в Плесе. Рассказ Антона Чехова «Попрыгунья» изображает тех, кого писатель иронически называл «не совсем обыкновенными людьми»: подающих надежды художников, писателей и музыкантов, отправившихся в «поездку художников на Волгу». На пароходе однажды вечером Ольга (предположительный прототип – художница Софья Кувшинникова), которую друзья убеждают в том, что ей хватит таланта стать художницей, писательницей или певицей, переживает романтический момент с художником Рябовским (почти наверняка это любовник Кувшинниковой – художник Левитан), который рассуждает о том, что «в виду этой колдовской воды с фантастическим блеском… хорошо бы забыться, умереть, стать воспоминанием»[750]
. Чехов высмеивает сантименты ветреной и тщеславной Ольги, которая зачарована внешним обликом и словами Рябовского: «А Ольга Ивановна прислушивалась то к голосу Рябовского, то к тишине ночи и думала о том, что она бессмертна и никогда не умрет. Бирюзовый цвет воды, какого она раньше никогда не видала, небо, берега, черные тени и безотчетная радость, наполнявшая ее душу, говорили ей, что из нее выйдет великая художница и что где-то там за далью, за лунной ночью, в бесконечном пространстве ожидают ее успех, слава, любовь народа…»На следующее утро идет дождь, и Волга «уже была без блеска, тусклая, матовая, холодная на вид». Рябовский жалеет, что связался с Ольгой, решает, что у него нет таланта художника, и царапает ножом свой лучший этюд: «Одним словом, он был не в духе и хандрил»[751]
.Такой же обреченный роман изображен в рассказе Ивана Бунина «Солнечный удар», написанном в начале ХХ века и повествующем о связи молодого армейского офицера с дамой, которую он встретил на волжском пароходе прекрасным романтическим вечером: «Впереди была темнота и огни. Из темноты бил в лицо сильный, мягкий ветер, а огни неслись куда-то в сторону: пароход с волжским щегольством круто описывал широкую дугу, подбегая к небольшой пристани». На следующий день молодой офицер приходит в отчаяние, когда оказывается, что дама не желает продолжать отношения, и думает, что жизнь его потеряла смысл[752]
.