Волга. История главной реки России

Правительство по большей части боролось с холерой, помещая в карантин зараженных людей и товары. Тех, кто пересекал карантинный кордон, изолировали на 14 дней. Этот процесс, однако, никогда не доводился до конца. Кордоны в основном устраивались на больших дорогах, в то время как по проселочным люди и товары вполне могли передвигаться. Не ограничивалось и судоходство по Волге, хотя корабельщики из Нижнего Новгорода уже подхватили заразу. Внутри городов на карантин помещали отдельные дома или целые кварталы. Правительство требовало хоронить тела умерших глубже обычного, причем на отдельных участках кладбищ или даже на особых кладбищах. Однако нежелание наносить ущерб важным волжским торговым путям с юга и Средней Азии ослабляло потенциальные карантинные меры.

Эпидемии – главным образом холеры – продолжали терзать волжские города и в середине XIX века. В Казани вспышки отмечались в 1847–1848, 1853–1854, 1857, 1859 и 1860 годах[423]. В 1848 году несколько тысяч человек умерли от холеры в Саратове. Доктор Николай Толмачев оставил заметки о поездках по Казанской губернии в 1848 году и отметил множество смертей от холеры в деревнях, которые проезжал. Например, в апреле 1848 года он записал, что в деревне Кирмени (православная деревня с 400 жителями) от холеры умерло семеро и двое выздоровели, а в соседней деревне Змеево умерло 13 крестьян[424].

В Тверской губернии во время вспышки холеры 1848 года умерло почти 10 тысяч человек, из них 922 в самом губернском центре: болезнь поднялась вверх по Волге. В середине XIX века лечить больных еще не умели, хотя больниц и стало больше. Записи городской больницы Твери того времени свидетельствуют о том, что многие умерли за считаные часы, если не минуты после того, как туда поступили. Отец Тимофей Городецкий вспоминал, что, когда соборовал умирающих от холеры в тверской больнице, ему часто «приходилось ходить чуть ли не по лодыжки в нечистотах страдающих от холеры». Иван Лажечников писал поэту Федору Глинке, предупреждая его, чтобы он не ехал через город, потому что «у нас тут в Твери разгулялась холера». Два местных священника умерли буквально через несколько часов после обеда с ним, и «печальный звон колоколов по мертвым священникам разбудил меня ночью от и без того беспокойного сна, и сердце мое так и не успокоилось за следующий день». Похоронные процессии в городе собирали большие толпы, что лишь способствовало заболеваемости[425].

В 1870-е годы на Средней и Нижней Волге случилось несколько вспышек холеры. С июня по август 1872 года в Саратове было зафиксировано 4211 случаев холеры и более 2000 смертей[426]. Эпидемия чумы разразилась в 1879 году в деревне Ветлянка в 200 километрах от Астрахани[427]. Согласно отчету, представленному в Тайный совет в Лондоне, деревня весьма процветала, но некоторые предпосылки для распространения чумы в ней были: свиньи копались «в деревенских отходах» и стадами бегали «на болотистых берегах волжского русла»; через этот район проходили войска после кампаний против Османской империи – все это и привело к эпидемии. Большинство заболевших умерло в течение двух-трех дней после первых симптомов, включая первых трех врачей, отправленных на борьбу с заразой[428].

В 1891–1892 годах новая эпидемия холеры стала опустошать поволжские города, а затем перекинулась в Центральную Россию и Украину. Последствия были чудовищны: в регионе начался ужасный голод. Вспышка случилась в июне 1891 года в Астрахани, несмотря на улучшения в системе водоснабжения, сделанные в 1880-е годы. В Астрахани каждый день умирало по двести человек, всего погибло 3500[429]. Город охватила паника; на врачей, пытавшихся изолировать пациентов, нападали. После этого эпидемия стала быстро распространяться вверх по Волге – через Царицын, Саратов, Казань и Нижний Новгород она к августу достигла Твери. Река по-прежнему играла важнейшую роль в распространении холеры, и с появлением пароходов можно связать скорость наступления эпидемии (правда, в это время эпидемии могли распространяться и по железным дорогам и трактам).