Воля Демиурга

— Наверное, я просто постарел, госпожа… Я привык к власти и начал совершать недопустимые ошибки, которые могли не только навредить моему клану, но и иметь серьёзные последствия для всей империи. И я согласен уступить императорский трон любому кандидату, которого вы предложите. Я оказался плохим правителем и недостоин занимать этот пост.

— С годами приходит мудрость… Ты начал понимать, что власть, которую тебе даёт имперский трон, в первую очередь — огромная ответственность. Ответственность не только перед родным кланом, но и перед своей страной, перед своим народом. Ты становишься неплохим императором, Зандар. Я оставляю за тобой императорский трон — другого, более достойного кандидата на него клан Торуга не имеет. А наследника тебе всё же придётся произвести на свет и вырастить, учтя прошлые ошибки. Правда, в свете появившихся недавно проблем с клановой наследственностью сделать это будет непросто…

* * *

Ранним весенним вечером, когда тёплое солнце уже начало путь к закатному краю небосклона, но дорога эта у светила должна была занять никак не менее пары часов, на узкой пустынной дороге, ведущей к владениям Рэй, показался одинокий путник. Мужчина бодро шагал по идеально ровной, слегка шероховатой синтетической поверхности шоссе, держась середины светло-серой ленты, обозначавшейся по краям светящимися сине-красными огоньками. Шёл он, по-видимому, долго, выйдя в поход ещё утром — расстояние до ближайшего населённого пункта, от которого уходила магистраль, составляло почти тридцать километров. Однако столь продолжительный путь никак внешне не сказался на путнике — спортивного телосложения мужчина, одетый в стандартную форму офицера имперских вооружённых сил, ровным уверенным шагом продвигался к одному ему известной цели.

Дойдя до границ клана Рэй, обозначенных невысокими светящимися столбами, через равные промежутки уходящими в обе стороны от дороги и теряющимися вдалеке, мужчина остановился перед дорожным указателем, информирующим, что впереди — суверенная территория, доступ на которую без специального разрешения запрещён. Указывалась и кара для нарушителя — смерть. Но, видно, или мужчину не испугала кара, или он всё же имел право прохода, так как путник, немного помедлив на границе, как будто раздумывая о смысле продолжения пути, сделал уверенный шаг вперёд, за едва заметную завесу-вуаль из дрожащего воздуха.

Переход во владения Рэй встретил путника по-летнему тёплым воздухом — как минимум на несколько градусов выше той температуры, которую тот ощущал на себе в последние минуты ходьбы. Создавалось ощущение, что если за границами анклава стояла весна, то во владениях Рэй уже царствовало начало лета. Это ощущение поддерживал стойкий пряный аромат цветущих луговых трав, густо растущих по краям дороги, и жужжание многочисленных насекомых. Дорога ровной стрелой уходила прямо, рассекая травяную стену, и скрывалась под покровом раскинувшегося на горизонте леса, до которого мужчине предстояло идти ещё как минимум час.

Ровно через час одинокий путник ступил под покровы густого лиственного леса. Безлюдье окрестных территорий, расположенных в самых густонаселённых районах Оканы, поражало — за всё время пути мужчине так и не встретился ни один человек. Ещё почти час ходьбы, и, вынырнув из кутающегося в подступающие сумерки леса, дорога вывела его к небольшому городку, приютившемуся почти на самой опушке. Городок едва насчитывал сотню домов — небольших, аккуратных, одно-двухэтажных, утопавших в зелени прилегающих садов. Скорее даже не город — просто населённый пункт. Но по отношению к окрестному безлюдью мужчина предпочёл считать его городом. Там же путник увидел и первых людей — горожане спокойно занимались своими делами, не обращая внимания на одинокого путника, уверенно идущего по дороге. Однако путник не остался незамеченным — иногда он ловил на себе мимолётные заинтересованные взгляды жителей городка.

Оставив городок побоку, дорога обрывалась перед ступенями громадной пирамиды, возносящей венчающий её шпиль к самому небу. В лучах заходящего солнца шпиль сверкал ослепительно ярко, разбрасывая золотые блики по граням пирамиды. Освещённые последними лучами солнца, ступени зиккурата отбрасывали на землю длинные изломанные тени. Не задерживаясь у подножия, путник поднялся по ступеням пирамиды и вошёл в наполненную таинственным полумраком гигантскую арку входа.