Воля Демиурга

В Тарии стояло раннее осеннее утро. Солнце совсем недавно вынырнуло из туманной дымки над горизонтом, свежий, ощутимо прохладный ветерок, дующий с континента, обдувал лицо юноши, принося пряные запахи прелой листвы и осеннего леса. Дэнни стоял на ступенях храма Одина, с высоты обозревая лежащий у его ног город, который он не видел пять лет. Здесь же за время его отсутствия прошли десятилетия. Подросли и стали взрослыми младшие братья и сёстры, наверняка появились новые… Мир продолжал жить своей жизнью, и ему не было никакого дела ни до исчезновения, ни до возвращения одного из миллионов своих детей. Мир просто жил. Дэнни бросил ещё один взгляд вниз, захлёбываясь от накативших на него воспоминаний, и зрелище пасторальной картины раскинувшегося внизу сонного города навеяло на него лёгкую грусть, смешанную с прочно поселившейся в глубине груди тоской. Тоской по канувшей в прошлое беззаботной юности, которой у него никогда больше уже не будет…

Рядом с юношей молчаливо стояла, опустив глаза в землю, молодая девушка в невзрачной светло-серой мешковатой одежде, держащая на руках спящего годовалого ребёнка — судя по одежде, мальчика. Ребёнок, одетый в лёгкую светло-серую рубашку и такого же цвета штанишки, свернулся калачиком и, засунув в рот оттопыренный большой палец сжатой в кулачок правой руки, сосредоточенно его во сне посасывал.

Повернув голову к девушке, Дэнни с вымученной улыбкой спросил:

— И как тебе твой новый дом? Нравится?

— Рабам не может что-то нравиться или не нравиться, господин, они не имеют чувств. Их задача — исполнять приказы хозяина, — голос девушки был сух и механически безэмоционален.

— Даже так? — улыбка сползла с лица юноши, — и какие приказы будешь исполнять ты?

— Любые, господин…

— Любые, значит… Какая у меня, оказывается, послушная рабыня… Кстати, как тебя зовут?

— У рабов нет имён, господин.

— Тогда я буду звать тебя Ильва.

При этих словах девушка ощутимо вздрогнула, но, через пару мгновений, видимо, набравшись мужества, переспросила:

— Почему именно Ильва, господин?

— Потому что я так захотел. К тому же мне показалось, что это имя должно тебе подойти. Ты согласна с этим именем?

— Как прикажете, господин…

— Считай, что приказал. Кстати, как хорошо ты знаешь медицину?

— Достаточно хорошо, господин.

— Насколько?

— Я смогу дать вам почти всё, чем владеют Камэни.

— И какой твой уровень в иерархии учёных Камэни?

— Мне запрещено говорить об этом, господин.

— Даже так? — Дэнни поднял девушку за подбородок и внимательно посмотрел той в глаза, отчего она невольно отвела взгляд и опустила свои длинные пушистые ресницы, — и сколько же тебе на самом деле лет?

— Мне запрещено говорить об этом, господин!

— Значит, ты значительно старше, чем выглядишь… Кстати, а мужчина у тебя был? И есть ли у тебя дети?

— Мне запрещено говорить об этом, господин…

— А о чём тебе тогда разрешено говорить?

— Я могу говорить о медицине, господин.

— И всё?

— И всё, господин.

— Значит, ты исполняешь любые мои приказы, делаешь всё, что я тебе прикажу, но разговаривать со мной можешь только о медицине?

— Да, мой господин…

— Да ты посмотри, прямо-таки идеальная рабыня! Молча делает всё, что ей прикажут, а в свободное от работы время занимается обучением своего хозяина! Кстати, а что ты умеешь делать?

— Я не совсем поняла ваш вопрос, господин…

— А чего тут не понять? Готовить умеешь?

— Что готовить, господин?

— Пищу готовить. Еду. Брать сырые продукты — мясо, овощи, злаки, и из них готовить еду. Чтобы её есть. Люди, вообще-то, иногда едят — тебе ли, как специалисту по медицине, этого не знать?

— Нет, господин, я никогда не готовила еду из названных вами продуктов. В империи для этого используют синтезаторы.

— Ничего, какие твои годы, научишься. А домашнее хозяйство вести умеешь?

— Простите, господин? Что вести? И куда?

— Убираться в доме. Мыть полы, протирать пыль, стирать бельё, ухаживать за огородом и домашней скотиной. Растить моего сына.

— Нет, господин…

— И этому научу. Спать со мной тоже входит в твои обязанности?

— Что вы понимаете под словом «спать», господин»? Отдыхать ночью?

— Нет, под словом «спать» я понимаю естественные физиологические функции, происходящие между мужчиной и женщиной. Половой акт, если тебе, как медику, это будет понятнее.

Да, господин…

— Что «да»?

— Удовлетворение ваших естественных физиологических функций тоже входит в мои обязанности, господин.

— Я с каждой минутой всё больше и больше восторгаюсь своим приобретением! Какая ценная и послушная рабыня мне досталась! При следующем посещении Камэни я обязательно передам госпоже Иллэри слова личной благодарности! — слова юноши были полны сарказма.

Девушка при этих словах своего спутника только ниже склонила голову, промолчав. Дэнни же, внимательно посмотрев на затылок девушки, добавил:

— Впрочем, если совместная постель со мной тебе неприятна, ты можешь сейчас мне об этом сказать — тогда совместная постель из твоего дальнейшего времяпрепровождения будет исключена.

— Нет, господин, — голос девушки был едва слышен, — я… Я буду спать с вами…

— И ты сама этого хочешь? Тебе это доставит удовольствие?