Воля дракона. Современная фантастика Польши

Это был великолепный результат работы Астромантиков из Белоголового Орлана. Почти с километр длиной, от веретенообразного клюва до внешне асимметричных сопел кормовых двигателей и телескопического оснащения задних мачт. Тринадцать горизонтальных палуб, шестьдесят шесть вертикальных уровней – миллионы тонн старомодной стали висели над их головами. Опорой всему служили десять массивных динамических стабилизаторов, каждый – несколько десятков метров в поперечнике. Они, в зависимости от обстоятельств, служили и лифтами, и погрузочными люками, и постами огневой поддержки, и рельсами для мачт аварийных парусов, и независимыми тормозными кронштейнами, а четыре крайних стабилизатора, кроме того, являлись полностью оборудованными десантными кораблями или спасательными капсулами. Гордость и слава Брайет Моджеевской, виртуальное космическое чудо, которое – во что свято верили Астромантики – когда-нибудь приведет их к другим существам, похожим на них, ожидающим где-то далеко.

Вездеход остановился на другой стороне посадочной площадки, под одной из башен управления полетом. Лифт доставил их прямо в главный зал.

Внутри было десять человек. Брайет и Мэтью ждали их у лифта, остальные сидели у мониторов и пультов управления, установленных под стеклянными стенами башни. Они выглядывали из-за спинок кресел, чтоб увидеть визитеров. Персонали Руссту не пришлось подсказывать ему, что это энписы – подличности, сконструированные людьми по моделям, разработанным Святовитом.

– Сынок, – приветствовала его Брайет, целуя в щеку, – ты в порядке?

Он покивал головой.

– Хочешь сесть?

Вопрос казался абсурдным. Руссту задумался над ответом, проверил настройки персонали. Этот сеттинг также имитировал условия из реала. Руссту устал. Он чувствовал себя усталым. Отказался.

Когда она внимательно присмотрелась к шраму на его лбу (он уже успел забыть о нем), Руссту вздрогнул. С таким же чутким вниманием на лице лет десять назад смотрела на него тогда еще чужая ему женщина, забирая Руссту из больницы после инцидента в метро. Русту иногда казалось, что, помимо интереса, в ее глазах тогда было и сострадание. Он старался избегать таких сопоставлений.

Профессор Хмелевский залаял, требуя внимания. Брайет взяла его на руки.

– Видишь, Ясек, что ты наделал? – сказала она ему прямо в мордочку. Дворняга в ответ энергично затявкал.

Руссту был удивлен. Он не понимал, что происходит. Да и Брайет выглядела возбужденной. Только здесь, в тепле и относительной безопасности, в хорошо защищенном месте обитания, он почувствовал упадок сил.

Сорокалетний мужчина протянул ему руку.

– Матфей.

Моджеевская втиснулась под широкое плечо Матфея. Сейчас она выглядела старой, несмотря на коротко остриженные густые волосы и блестящие темные глаза. Она была не самой старшей участницей Экспедиции, но выглядела так, потому что не омолаживала свой аватар.

– Знаешь… – Он чуть не обратился только к ней. Мать хотела, чтобы энписов из ее среды обитания тоже воспринимали как людей. Ее Матфея, в частности. – Вы знаете, что там происходит?

– Более-менее. Мы собираем информацию о ходе моделирования некоторых мест в Арконе. И информацию из части систем Белоголового Орлана.

– Рейс был прерван?

– Не знаю. Мы продолжаем анализировать то, что имеем.

– Это безопасно? – вырвалось у него, вопрос выдавал страх. – Вы здесь в безопасности?

– Еще какое-то время. – Она улыбнулась обнимавшему ее мужчине, словно отвечая шуткой, понятной только им двоим. – Мы тут сделали добрый кусок работы. Перун, пожалуй, еще не очень-то знает, где вообще искать записи среды обитания.

– Перун?!

Сидящий между ними профессор громко залаял.

– Погоди, не спеши.

– У вас есть контакт с Советом?

Она покачала головой.

– Только с профессором.

– Аркона? – Он не знал, как еще спросить.

Пока Брайет колебалась, Бабик чуть не упал в обморок от избытка чувств.

– У нас нет доступа к данным из ломбины. Мы не знаем, сколько там жертв. Мы не знаем, насколько разрушения в Арконе обратимы. Понятия не имеем, насколько они являются симптомами изменений, происходящих с Орланом.

– Это гладиаторы.

– Да, и гладиаторы. – Руссту казалось, что его мать думает над каждым словом. – В Арконе был ад. – Брайет снова колебалась. – Переправим тебя туда обратно.

Руссту покачал головой. Смотрел на Неуязвимого Инвинцибилия на вертолетной площадке за стеклом, затем оглядел зал. Долго смотрел на мигающие индикаторы, играющие на рабочих столах немые пассажи.

Все молча ждали его ответа.

– Зачем? – спросил Руссту.

– Не знаю, – ответила Брайет. – Мы думали о том, чтобы пробудить тебя из ломбины. Из среды обитания это невозможно. А из Арконы – может получиться. Когда ты проснешься, сможешь справиться с внешним интерфейсом ломбины. Таким образом, мы обходим Перуна и стабилизируем ситуацию с экипажем.

– Но ведь и пробуждением руководит Перун.

– Знаю. – Она смотрела ему в глаза. Хотела сказать что-то, но передумала. Глубоко вдохнула. – Не знаю, Руссту. Не знаю.

Он пожал плечами.

Долго молчал, прежде чем отозвался:

– Перун?