Воля дракона. Современная фантастика Польши

К этому моменту она уже получила от невестки простое полотняное платье и переоделась в него, на ногах у нее теперь были более подходящие к одежде кожаные сандалии. Несмотря на это, она все еще выглядела дамой. Жордан пил воду, которую принесла госпожа Бабирей – с помощью своей переводчицы заверив, что ничего более ему не нужно, но хозяйка дома не выглядела в этом уверенной. Его присутствие явно ее нервировало, а золовка так и вовсе будила агрессию.

– Прошу извинить за все это, – промолвила Юлия, одним взмахом руки охватывая разваливающуюся мебель, обшарпанные стены и мусор, заметенный в кучки за дверями, а потом забытый. Сеньора Бабирей до сих пор сражалась с хаосом, но войну явно проигрывала. – Вы выглядите кем-то, привыкшим к значительно лучшей обстановке.

– Я привык к лучшей обстановке, – ответил он, – но это не значит, что я не ценю помощь, вашу и вашей невестки.

Юлия знакомым Жордану образом крутила в руках кубок для вина. Через дыры в крыше лился солнечный свет, подсвечивая танцующие в воздухе пылинки. Пахло старым деревом, протухшей едой и мокрой собачьей шерстью. Снаружи долетали собачий лай и высокие голоса о чем-то спорящих детей – их было много, то ли четверо, то ли пятеро. Сеньора Бабирей что-то сказала злым голосом, в ответ одна из девчонок закричала.

– Я выросла в этом доме, – сообщила Юлия Августина с горьким смешком. – Тогда все выглядело лучше… но не очень.

– А где ваш брат? Работает?

Она кивнула, водя пальцем по краю кубка.

– По традиции унаследовал дело от отца. Наверняка вернется вечером, злой и пьяный. – Она подняла на Жордана глаза, и в них блеснул вызов. – Он местный палач, а я дочь палача. Выросла в доме, в который курицы приходят со двора и гадят на мебель.

Не многие женщины решились бы выговорить это, при том сохраняя вид безупречно воспитанной особы. Юлии Августине это удалось без труда. Она могла не быть урожденной дамой, но являлась ею по личному выбору.

Жордану удалось представить ее молодой девушкой, стыдящейся родственников и отчаянно мечтающей об ином мире. Девушкой, приносившей в запущенный, мрачный дом полевые цветы, а потом долго прикидывающей, как разместить их в вазе, не обращая внимания на окрики матери. Может, уже тогда ее окружала та неощутимая аура обаяния и гармонии, которая коснулась Доменика, когда он в первый раз ее увидел.

– И все-таки вам удалось отсюда сбежать, – сказал он.

– О да. Единственным способом, доступным большей части бедных девочек.

– Через замужество?

Она согласилась.

– Он был очень известным художником, значительно старше.

Жордан начал понимать.

– Именно поэтому вы так быстро подружились с Клавдией? Вы увидели в ней себя в прошлом?

Она в очередной раз кивнула, быстро и нервно. Она все еще смотрела на кубок, но Жордан был уверен, что, если бы она подняла на него глаза, он увидел бы в них ту самую настороженность, уже знакомую ему.

– Две духовные сестры, – сказал он. – И две истории, как из книжки, в которых богатый старый человек искусства женится на бедной девушке, хотя, возможно, она влюблена не только в него, а больше в возможности, получаемые с этим замужеством. Что еще совпадало? То, что сладкий сон неожиданно сменился кошмаром?

Юлия молчала. Дети за окном на время успокоились, и теперь было слышно только лай.

– Как звали вашего первого мужа?

Она заколебалась, но ответила:

– Абидан Зубери.

Жордан вынул из сумки нож и положил его на столик. Юлия едва заметно вздрогнула, а пальцы ее сильнее сомкнулись на кубке.

– Он принадлежал вашему мужу, верно? Вы дали его вчера Клавдии, чтобы она могла обороняться.

Он заметил, как глаза женщины холодно блеснули. Юлия Августина могла любить красивую одежду и украшать гостиничную комнату цветами, но характер у дочки палача был, и она многое пережила, прежде чем заняла свое место.

– Имена, начинающиеся на «А», в Нумидии популярны. Уверена, вы без труда найдете среди предков Зекондина какого-нибудь Адама, Абре или Авилуса.

Она явно не была глупа.

– Быстро, – похвалил он. – Из вас получился бы неплохой убийца.

– Вы на меня наговариваете.

– Наоборот, это был комплимент, не имеющий второго смысла. Я знаю, вы все время беспокоитесь о той девушке. Могу вас успокоить: Клавдия не орудовала данным ножом ни вчера вечером, ни сегодня утром.

Глаза Юлии от удивления стали большими.

– Однако… я видела кровь на рубашке Зекондина.

– Это не его кровь. Муж Юлии умер от ужаса.

– А вчера вечером? Когда та горничная прибежала, я думала…

– Я знаю, о чем вы думали. Однако сеньор Зекондин только лишь плохо себя чувствовал. Первым делом жара, потом вино за ужином, а позднее скандал с женой. У него заболело сердце, и ему стало дурно. Ничего особенного.

– Зачем вы тогда отослали его в госпиталь?

Жордан пожал плечами.

– Я подумал, что Клавдии следует дать день-два за пределами досягаемости кулака супруга. Кроме того, с прискорбием отмечаю, что у местных больниц удивительно высокий уровень. В Алестре сеньор Зекондин имел бы шансы подхватить какую-нибудь мерзкую болезнь и покинуть сей мир, как и пристало человеку порядочному.

Юлия Августина долго смотрела на него.