Воля цвета крови

Тем временем подполковник Фризин поручил одному из свободных оперативников, лейтенанту Ивану Гайтанникову, обойти еще два пригодных кабака. Первый находился на улице Чернышевского, в непосредственной близости от Гостиного двора. Раньше в нем размещался приличный трактир, в котором, помимо трапезы и пития чая и горячительных напитков, совершались сделки на десятки и сотни тысяч рублей между купцами и промышленниками. В середине двадцатых годов, в самый разгар НЭПа, закрытый в годы революции и гражданской войны трактир вдруг открылся, но уже под названием «Ресторан «Гостиный двор». Кормили здесь также прилично, однако на вопрос оперативного уполномоченного, бывает ли в ресторане некий изысканно одетый высокий молодой человек по имени Андрей Гаврилович, был получен однозначный ответ:

– Нет, такового человека мы не знаем, он у нас не обедает и не ужинает…

Пошли в ресторан «Столица», что на улице Баумана. Здесь Андрея Гавриловича знали (опять-таки только по имени-отчеству) и сказали, что он вот-вот непременно должен прибыть.

– А давно вы его знаете? – поинтересовался оперуполномоченный Гайтанников. – Кто он такой? Чем занимается в жизни?

– Да знаком года три, он, почитай, примерно столько к нам ходит, – ответил администратор. – Артист он какой-то известный. – Потом немного подумал и добавил: – Или художник.

– Скульптор он, – убедительно твердо произнес один из официантов, что проходил мимо и услышал разговор. Он был из той породы людей, кто знает обо всем, про что бы ни завели с ним разговор, начиная от размеров сушек и баранок и заканчивая мощностью атомных бомб, сброшенных американцами на Хиросиму и Нагасаки. – Видели скульптуры ученых на «Аллее Славы» в парке напротив поселка имени Серго Орджоникидзе? Ну, там, Ломоносова, Менделеева? Это он их слепил. Уверен, за это большие деньги плотют…

Пока суд да дело, опер Иван Гайтанников сходил за участковым уполномоченным Гатауллиным (ресторан «Столица» находился на его участке). Так, на всякий случай… Кто его знает, что это за человек такой, Андрей Гаврилович. А вдруг придется какие-либо оперативные действия производить? Свидетелей, к примеру, опрашивать или понятых искать. Как тут без участкового-то обойтись? Да никак…

Когда оперуполномоченный вернулся в ресторан с участковым, Андрей Гаврилович уже сидел за уставленным закусками столиком и угощал марочным вином пышнотелую даму годов под тридцать, с которой, как сказал администратор «Столицы», он и пришел. Гайтанников и участковый уполномоченный присели за резервный столик и стали попивать чаек с сушками, с хрустом разламывая их в кулаке и бросая взгляды на столик с Андреем Гавриловичем и пышнотелой дамой. Тем временем оркестр заиграл фокстрот «Рио-Рита», и Андрей Гаврилович пригласил на танец молоденькую девушку в ромашковом платьице, сидящую за соседним столиком. Пышнотелая дама, явно вознегодовав за такое явное неуважение к себе, встала, с грохотом отодвинув стул, и с гордо вскинутой головой покинула ресторан, ни разу не оглянувшись на бывшего кавалера. Андрей Гаврилович отнесся к действиям пышнотелой дамы если не с облегчением, то вполне равнодушно. После чего стал довольно навязчиво приглашать девушку, с которой танцевал, за свой столик. Похоже, девушка в ромашковом платьице вот-вот готова была сдаться уговорам то ли артиста, то ли скульптора. Но тут между ними встрял крупный мужчина лет тридцати пяти, с которым была девушка. Он двинулся на Андрея Гавриловича гранитной скалой, с оскорблениями и угрозами, на что молодой мужчина с пухлыми губами лишь криво ухмылялся, вызывающе глядя крупному мужчине прямо в глаза. Это того, очевидно, взбесило. Ярость мужчины достигла точки кипения, он размахнулся и… его кулак пронесся по воздуху, никого не задев, – Андрей Гаврилович ловко увернулся и продолжал демонстративно ухмыляться.

– Ах, ты… – взревел крупный мужчина и пошел за отступающим обидчиком, двигая по ходу столики и задевая своим мощным корпусом посетителей ресторана, которые стали громко проявлять свое неудовольствие.

Ну, вот он и наступил, тот самый «всякий случай». Оперуполномоченный Гайтанников и участковый Гатауллин поднялись со своих мест и пошли гасить разрастающийся скандал. Ибо скандалы и драки в общественном месте, в особенности там, где люди отдыхают, – вещь непозволительная.