Волк по имени Зайка

Эмила или Элиса его тоже устроят. А эта…

— Вы правы, лойрио Торвальд. Не отдал бы. Она уже сговорена.

— Да. И я даже знаю, за кого. Он же подонок!

Зато богатый. А маленькие шалости…. Ну и что такого? Это же не с благородными, а с низким сословием!

— Я дал ему слово….

— Значит, его придется нарушить. Потому что я не отпущу Аделию. Я ее люблю!

Девчонка, прячущаяся за его спиной, что-то пискнула. Я сдвинул брови.

— Ладно… теперь она все равно товар порченый. Надо решать, что делать дальше.

— Не надо так о моей невесте, — нахмурился юнец.

— Невесте… а что вы теперь собираетесь делать?

— Поедем ко мне в замок. Там и поженимся.

— Я не могу дать за ней приданное…

— Мне этого не нужно.

Так, уже неплохо…

— Мои дела вообще не очень хороши…

— Я полагаю, что об этом мы еще поговорим, но не в лесу и не наспех.

Еще лучше… что ж, пожалуй, Аделия сослужила мне неплохую службу.

Зая.

Я следила за словесной эквилибристикой и восхищалась Колином.

Безупречно вежливый, спокойный, серьезный… и не скажешь, что он не намного старше меня. Каренат, хоть сначала и был гневен, быстро успокоился, и — я видела это по его лицу — перешел к подсчету прибылей. Но и Колин тоже не сдавался. И выторговал для себя десять человек в сопровождение до родного дома. Это он правильно.

Мало ли кто, мало ли что…

А заодно лойрио Каренат собирался отправить письмо некоему Филиппу. Рассказать обо всем, что случилось и попросить для Колина благословения на брак. Что-то вроде… точнее я не поняла.

Сложно у людей!

Как я поняла, Колин мог бы жениться и без этого, но для спокойствия его души, человек, который заменил ему отца, тоже должен присутствовать…

Разборки заняли чуть ли не полночи. А когда они закончились, и Каренат отправился восвояси со значительно уменьшившимся отрядом, я вылезла из-под куста и полезла под одеяло к Колину. А что, я мерзну! Я маленькая и хорошенькая, пусть греет.

Еще бы Аделия не лежала рядом и не лезла к нему со своим противным шепотом.

— Зачем ты…

— Успокойся. Все в порядке.

— Но мы теперь должны будем…

— Вовсе нет. Найдем случай переправить тебя к настоящему отцу, а помолвка… мы ведь не были в храме, так что ничего не считается.

— Спасибо тебе…

— Спи. Завтра тяжелый день.

Рука юноши машинально погладила меня.

— Я не мог тебя бросить там.

— Теперь Декабару отдадут Эмилу или Элису. Бедные сестренки…

— Они тебя не жалели. И меня тоже, когда пытались опоить приворотным.

— Это им отец приказал…

— Что-то я не заметил у них внутреннего протеста. Спи.

Колин отвернулся — и вскоре уснул. Я уткнулась головой ему под подбородок и тоже задремала, чувствуя, как бьется у него жилка на шее. Рядом чуть слышно всхлипывала Аделия.

Лайри Аделия Каренат.

Плакать я не хотела, слезы просто сами текли и текли.

Колину я не нужна, это понятно и нормально. Он меня просто пожалел и спас, как эту зайчиху. Но зверушка счастливее меня. Она имеет полное право лежать у него на груди, ее гладят, любят и никуда не отправят. А я…

Я просто никому не нужная неудачница.

Мать меня нагуляла, для нее я свидетельство давнего позора. Приемный отец едва не выдал (чтобы не сказать — продал) меня замуж за мерзавца. Родной отец обо мне и не знает. Сестры мной побрезгуют, а сейчас я еще и сильно подставила одну из них.

Ну и что мне делать в этой ситуации?

Даже покончить с собой нельзя — Каренат оставил своих людей Колину именно потому, что я с ним. Если я умру, его отряд лишится десяти человек, это много. А ему ведь ехать в Торвальд-холл.

Что же делать?

Молиться. Я знаю точно — молиться.

Четырехликий не оставит меня в беде. Послал он мне ведь Колина… только почему мне сейчас так больно?

Как тяжко быть никому не нужной бесприданницей…

Лайса.

Я уверенно шла по следу, хотя и не слишком быстро. Действительно, передо мной прошел отряд лойрио Торвальда. И при нем была белая зайка. Умная и дрессированная. То, что это она — я и не сомневалась. Нет, ну как этой мерзкой зайчихе удалось?

Хотя глупый вопрос, эта кому угодно в доверие вотрется. Смогла же она увлечь Райшена… гадюка!

Ничего, мне много времени не понадобится. Остаться вместе — и сжать клыки у нее на горле. Минута — и все будет кончено, и можно будет возвращаться домой, к Райшену. Как раз все забудется, я смогу спокойно выйти за него замуж, детей родить…

И между мной и моим счастьем стоит всего лишь одна мерзкая, белая, как глист, крольчиха!

Ненавижу!

Чтоб она пропала пропадом!

Пропадет. И я этому поспособствую. Но пока я отставала от отряда на несколько дней. Оборотни, конечно, быстрее коней, но скрытность мешает. И покушать надо кое-что добывать, нам вредно слишком часто есть сырое мясо.

Нет, я могла бы пропитаться и одной охотой, но так бывало.

Если оборотень слишком часто ест дичь одну только дичь, не жарит ее, не употребляет человеческими способами, сварить там, запечь — он может начать закрепляться в звериной форме. Охота — это ведь наше все. И хищник берет верх.

А потом перекидываться все сложнее, и в один ужасный миг — ты лишаешься человеческой формы и остаешься навек бессловесным зверем.