Волк равнин. Повелители стрел

– Я знаю. Она застряла в шелке. Просто стой и не дергайся.

Глубоко вздохнув, Тэмуге крепко взялся за скользкое деревянное древко, вцепился ногтями в дерево, чтобы получше дернуть. Тэмучжин заворчал от боли – это шевельнулся наконечник стрелы. Грудь его невольно содрогнулась – так лошадь отряхается от мух.

– В другую сторону, – бросил он.

Тэмуге покраснел.

– Да я уже вытащил, – сказал он.

Тэмучжин почувствовал, как расслабились мускулы. Стрела, когда ее вытаскивал Тэмуге, повернулась в теле. Она вращалась и в полете, и Тэмуге умелыми пальцами повернул ее против движения, и она легко вышла, а за нею из раны вытекло немного густеющей крови.

– Зажми ее чем-нибудь ненадолго, – посоветовал Тэмуге. В голосе его слышалось тихое торжество. Тэмучжин склонился и похлопал его по плечу.

– У тебя верная рука, – произнес он.

– Стрела торчала не во мне, – пожал плечами Тэмуге. – Иначе я плакал бы как ребенок.

– Нет, ты не стал бы плакать, – сказал Тэмучжин.

Он протянул руку, обнял брата, затем поднял голову и посмотрел на воинов. Вдруг выражение его лица резко изменилось, и Тэмуге обернулся, чтобы понять, что такое увидел старший брат.

На татарской повозке с бурдюком арака в одной руке и с окровавленным мечом в другой стоял Илак. Даже издалека он казался полным сил и страшным. От этого зрелища тело Тэмучжина вновь наполнилось силой, усталость вмиг исчезла. Тэмуге смотрел, как Илак раздает приказы своим Волкам.

– Я не помню его, – пробормотал Тэмуге, опустив взгляд на окровавленную траву. – Я все пытаюсь, но это было так давно…

– Только не для меня, – отрезал Тэмучжин. – Каждую ночь вижу во сне его рожу. – Он медленно обнажил меч, и Тэмуге повернулся к нему, напуганный выражением его лица. Они слышали смех вокруг повозок, слышали, как кто-то славит Илака.

– Подожди, отдохни сначала, – проговорил Тэмуге. – Хоть рана и неглубокая, ты ослабеешь от нее!

– Нет. Час настал, – ответил Тэмучжин и шагнул вперед.

Тэмуге чуть было не пошел за ним, но заметил, как переглянулись Хасар с Хачиуном, и приблизился к братьям. Тэмуге не хотел видеть еще одну смерть. Мысль о том, что Тэмучжина могут убить, была невыносима. Страх свел внутренности, голова закружилась. Если Илак победит в поединке, они потеряют все, чего достигли. Тэмуге смотрел, каким твердым шагом уходит Тэмучжин, и вдруг осознал, что должен быть с ним. Все они – сыновья Есугэя. Настал час расплаты. Он сделал один нерешительный шаг, еще один, а после поспешил за братом.

Илак хохотал в ответ на чьи-то шутки. Это была славная победа над татарами. Он отважно сражался, и его воины шли туда, куда он вел, – прямо в сердце битвы. Он не льстил себе, принимая похвалы. Он сделал все, что должен был, и даже больше, и теперь наступила пора порадоваться добыче. Прячущиеся под повозками женщины станут наградой, и много девушек увезет он в юрты Волков, чтобы они нарожали воинам сыновей. Племя умножится, пойдет слава о Волках как о племени, участвовавшем в разгроме татар. Радость жизни пьянила Илака, и он стоял на повозке, подставляя лицо ветру, осушавшему пот. Толуй боролся с двумя воинами, хохоча над усилиями повалить его. Все трое кучей рухнули на землю, и Илак засмеялся, ощущая, как стягивает кожу подсыхающая кровь. Он отложил меч и потер лицо огромными ладонями, стирая налет битвы. Подняв голову, увидел Тэмучжина с братьями.

Илак поморщился, наклонился и взял меч. Повозка была высока, но он спрыгнул с нее, не желая спускаться спиной к противнику. Спрыгнул ловко и предстал перед сыновьями Есугэя с кривой улыбкой на губах. Только они с Тэмучжином были тут ханами, одержавшими победу. Кераиты бились славно, это верно, но их жирный повелитель сидел в своей юрте, в полной безопасности, на Юге, в целом переходе отсюда. Илак глубоко вздохнул, взял себя в руки и огляделся по сторонам. Волки заметили, что он спрыгнул вниз, и зашевелились, смыкаясь вокруг своего хана. Олхунуты тоже прекратили грабеж и стали собираться рядом с кераитами – посмотреть, что сейчас будет. Слухи о кровной вражде между предводителями ходили уже давно, и люди не желали пропустить такое зрелище. Женщины под повозками причитали в голос, но их никто не слушал. Воины сбегались по окровавленной траве туда, где в молчании стояли Илак и Тэмучжин.

– Великая победа, – начал Илак, обводя собравшихся взглядом.

Его сотня Волков вышла из сражения невредимой, но в эти минуты, почувствовав угрозу, они уже не улыбались. Их превосходили числом, и Илак понял, что дело придется улаживать только им двоим – воинам, которые привели сюда всех этих людей.

– Это старые долги, – крикнул Илак. – Наше дело, и пусть никто не думает о мести! – Горящими глазами он смерил стоявшего перед ним Тэмучжина. – Не я требую крови, но я хан Волков и трусить не стану!

– Я требую власти над народом моего отца, – зарычал Тэмучжин, обводя взглядом воинов и нукеров. – И хана пред собой не вижу.

Илак крякнул, поднимая меч.

– Я заставлю тебя увидеть его, – ухмыльнулся он.