Волк равнин. Повелители стрел

Солнце садилось, и холмы покрылись полосами золотого солнечного света и теней. Пир продолжался долго, пока мужчины не напились и не насытились. Тогрул тоже пировал, хотя и не славил Тэмучжина вместе с прочими, даже когда воины Волков привели свои семьи, чтобы дать сыну Есугэя клятву верности. Тогрул увидел, что, когда они преклоняли колено, глаза Тэмучжина были полны слез, и в нем впервые шевельнулось негодование. Да, он не сражался вместе с ними, но разве его заслуги нет совсем? Победы не было бы без кераитов: ведь именно Тогрул призвал Тэмучжина с ледяного Севера. Он не был слепцом и прекрасно видел: его кераиты перемешались с другими так, что уже невозможно было отличить одних от других. Они смотрели на молодого хана с благоговением и восторгом, как на человека, что собрал под своим началом племена и нанес давнему врагу сокрушительное поражение. Тогрул кожей ощущал эти взгляды. Он опустил голову и прислушался: внутри шевелился червячок страха. Илак погиб, как и Сансар когда-то. Нетрудно представить себе ножи, готовые посреди ночи вонзиться в него, в Тогрула, хана кераитов.

Когда пир окончился, он засел с Вэнем Чао и Юанем в своей юрте, и они проговорили далеко за полночь. Когда взошла луна, Тогрул глубоко вздохнул и ощутил в легких тяжелые пары черного арака. Он был пьян, но ему нужно было напиться.

– Я сделал все, что обещал, Вэнь Чао, – напомнил он посланцу.

Голос Вэня звучал успокаивающе.

– Ты все сделал, это так. И ты будешь ханом обширных земель, и твои кераиты познают мир и покой. Мои хозяева будут рады услышать о такой победе. Когда вы поделите добычу, я уеду вместе с тобой. Мне больше нечего здесь делать. И возможно, я смогу наконец насладиться покоем и провести оставшиеся годы в Кайфыне.

– Если я останусь в живых, – вдруг плюнул Тогрул. Его жирное тело всколыхнулось от негодования и тревоги, и Вэнь Чао склонил голову набок, как птица.

– Ты боишься нового хана, – прошептал он.

– А как не бояться-то? – фыркнул Тогрул. – За ним тянется след из трупов. Вокруг моей юрты стоит охрана, но кто знает, долго ли осталось до того, как… – Он осекся, сцепив пальцы. Задумался. – Ты видел, как его славили. И мои кераиты тоже.

Вэнь Чао встревожился. Если Тэмучжин прирежет поутру этого жирного дурака, то Вэню Чао придется туго. Он стал думать, что предпринять, и не упускал из виду бесстрастного лица Юаня, еле заметного во мраке.

Когда молчание стало невыносимым, Тогрул отхлебнул добрый глоток арака и рыгнул.

– И кому я теперь могу доверять? – спросил он скулящим голосом. – Он напьется сегодня и будет крепко спать всю ночь. Если он умрет в своей юрте, никто не помешает мне утром откочевать.

– Его братья тебе не дадут уехать, – заметил Вэнь Чао. – Они будут в бешенстве.

Тогрул почувствовал, что все плывет перед глазами, и потер их кулаками.

– Половина войска вокруг нас – мои кераиты. Они ничем не связаны с этими братьями. Если Тэмучжин умрет, я смогу увести их. Тогда меня никто не остановит.

– Если ты попытаешься убить и провалишь дело, мы все погибнем, – предостерег его Вэнь Чао.

Он боялся, что Тогрул промахнется в темноте, и он, Вэнь Чао, погибнет как раз в тот самый момент, когда после стольких лет надежда вернуться к китайскому двору начала становиться явью. Он понимал, что его безопасность под угрозой в любом случае, но лучше дождаться утра. Тэмучжин ничего ему не должен. Возможность, что Вэню позволят уехать домой, была высока.

– Ты не должен рисковать, Тогрул, – сказал он хану. – Законы гостеприимства охраняют вас обоих, и если ты со страху решишь нарушить их, это кончится кровопролитием, и только. – Вэнь выпрямился, стараясь понять, дошли ли его слова до Тогрула.

– Нет, – сказал Тогрул, рассекая рукой воздух. – Ты видел, как они его славили. Если он умрет нынче ночью, я уведу кераитов и откочую еще до рассвета. К рассвету я оставлю этот улус, охваченный смятением, далеко позади.

– Это ошибка… – начал было Вэнь Чао. К его величайшему изумлению, Юань перебил его.

– Я поведу людей в его юрту, господин, – обратился он к Тогрулу. – Мне он не друг.

Тогрул повернулся к китайскому воину и мясистыми ручищами сжал его руку:

– Сделай это, Юань, да поскорее. Возьми стражу, что стоит у моей юрты, и убей его. Он и братья его выпили куда больше меня. Этой ночью они тебя ждать не будут.

– А его жена? – спросил Юань. – Они спят вместе, поднимется крик.

Тогрул помотал головой, прогоняя хмельные пары:

– Нет. Разве что иного выхода не будет. Я не чудовище, но завтрашнее утро хочу пережить.

– Юань?! – резко окликнул его Вэнь Чао. – Что за безумие?

Старший телохранитель повернул к нему задумчивое мрачное лицо.

– Он быстро взлетел и высоко. Умрет сегодняшней ночью – и через пару лет мы не увидим его у наших границ.