Волк равнин. Повелители стрел

– Каналы ведут в город, повелитель, – заметил Джелме. – Через туннели с железными решетками. Мне сказали, что их используют для слива нечистот. Может, это и есть слабое место крепости.

Лицо Чингиса просветлело. Он устал после целого дня в седле. Вначале нужно поесть и отдохнуть, а завтра будет достаточно времени, чтобы спланировать нападение на город.

– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал хан.

Глава 7

По приказу Чингиса молодые воины каждый день кружили у городских стен, испытывая собственную храбрость. Они не роптали, самые отважные даже заезжали в тень крепости, мчались галопом под градом вражеских стрел. Эхо разносило над полями громкое улюлюканье и крики монголов, но за три дня только одному тангутскому лучнику удалось сделать точный выстрел. Да и то всадник удержался в седле, сел прямо, выдернул стрелу, застрявшую в доспехах, и с презрением бросил ее на землю.

Чингис вместе с темниками и нукерами тоже подъезжал к городу, однако никаких соображений относительно взятия у него так и не появилось. Даже устья труб, через которые каналы втекали в город, были защищены железными брусьями толщиной в человеческую руку, вделанными в камень. Чингис подумал, что его воины могли бы пробить лазейку в город; впрочем, даже мысль о том, что придется ползти темными туннелями, претила сыну степей.

Вечером его братья и военачальники собрались в главной юрте – поесть и обсудить создавшееся положение. Чингис был не в духе, но Арслан знал его с самых первых дней восхождения к власти и не боялся говорить без обиняков.

– Деревянные щиты вроде тех, что мы использовали, когда брали крепость, могли бы защитить людей, пока они разбивают решетки, – заметил военачальник, пережевывая мясо. – Вот только мне не нравятся эти странные луки на стенах. Никогда не думал, что они бывают такие большие. Если они настоящие, то, должно быть, стреляют стрелами длиной с человека. Какой урон нанесут они нашему войску?

– Мы не можем стоять здесь до бесконечности, пока тангуты шлют послания своим союзникам, – пробормотал Хачиун. – И двигаться дальше тоже не можем – их войско ударит нам в спину. Необходимо попасть в город, иначе придется возвратиться в пустыню, оставить все, что завоевали.

Чингис с недовольным выражением лица взглянул на младшего брата.

– Не придется, – сказал он, вкладывая в свои слова больше уверенности, чем чувствовал на самом деле. – Их посевы в наших руках. Сколько сможет продержаться город, пока люди не начнут поедать друг друга? Время на нашей стороне.

– Пока мы не причинили тангутам особого ущерба, – ответил Хачиун. – По каналам к ним поступает вода, и, насколько нам известно, в городе полно зерна и солонины. – Он увидел, что Чингис нахмурился, представив себе неутешительную картину, и продолжил: – Мы можем ждать здесь годами. Никто не знает, сколько армий спешит им на помощь. К тому времени, как в городе начнется голод, подоспеют цзиньцы, и мы окажемся между двумя противниками.

– Тогда посоветуй, что делать! – рассердился Чингис. – Уйгурские мудрецы сказали мне, что в Цзинь все города такие, даже еще больше, если это возможно. Я же уверен: все, что построили люди, они сами способны и разрушить. Вот и скажи мне как.

– Давайте отравим воду в каналах, – предложил Хасар, подцепив ножом еще один кусок мяса.

Все замолчали, и Хасар обвел собравшихся удивленным взглядом:

– Почему нет? Это не наша страна.

– В тебе говорит злоба, – упрекнул Хачиун брата, выразив общее мнение. – А что мы сами будем пить?

Хасар пожал плечами:

– Найдем чистый источник где-нибудь подальше.

Чингис слушал, размышляя.

– Нужно выманить их оттуда, – сказал он. – Я не стану сыпать яд в чистую воду, зато мы можем разрушить каналы – пусть город страдает от жажды. Тангуты увидят, как уничтожают труд многих поколений, и, возможно, выйдут сразиться с нами на равнине.

– Я прослежу, чтобы каналы разрушили, – ответил Джелме.

Чингис кивнул и обратился к Хасару:

– А ты пошлешь сотню людей взломать решетки там, где каналы втекают в Иньчуань.

– Чтобы смастерить деревянные щиты, придется разобрать еще несколько повозок. Семьям это очень не понравится, – заметил Хасар.

Чингис фыркнул:

– Сделаем новые, когда войдем в этот проклятый город. Семьи нам только спасибо скажут.

Внезапно до людей в юрте донесся топот копыт. Он приближался. Чингис замер с куском жирной баранины в руках. Снаружи раздались шаги, дверь распахнулась. Чингис поднял глаза.

– Повелитель, тангуты вышли из города.

– В темноте? – недоверчиво спросил Чингис.

– Ночь безлунная, повелитель, но я был недалеко и слышал, как они разговаривают. Чирикают, словно птицы, а шуму от них больше, чем от детей.

Чингис бросил мясо на большое блюдо посредине юрты.

– Братья, возвращайтесь к своим людям. Пусть приготовятся, – приказал он и перевел взгляд на Арслана и Джелме, отца и сына, сидевших бок о бок. – Арслан, останешься здесь с пятью тысячами воинов – защищать улус. Остальные поедут со мной.

Он улыбнулся, предвкушая сражение; воины усмехнулись в ответ.