Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка

– Разумеется, потом цифры выросли до сотен миллионов, но в то время я так далеко не загадывал. Передо мной все еще были серьезные препятствия, и не самым последним из них был сам Харви и его варранты – ведь их был всего миллион. С моей новой системой я продал бы их за неделю-другую, не больше. А потом мне пришлось бы покупать акции на открытом рынке. Впрочем, прежде всего надо было сделать главное. Нужно было закрыть «старый» «Стрэттон» и переучить всех сотрудников. Но сначала я пошел к Майку и рассказал ему о своих планах. Он сказал, что это неплохая задумка, но было видно, что на него она не произвела большого впечатления. «Можно попробовать, – небрежно сказал он. – Я справлюсь с любым объемом работы, сколько бы сделок ты ни заключил». На том и порешили.

Спустя минуту я стоял перед дверями клиентского зала, готовый к важнейшему разговору с сотрудниками, которого никогда не забуду. Этот день до сих пор остается в моей памяти, словно это было вчера. «Прошу всех положить телефонные трубки! – громко сказал я брокерам. – Сейчас же! Я должен вам кое-что сообщить». Большинство из них в этот момент вели телефонные переговоры с клиентами, поэтому не сразу положили трубки своих телефонов. Я подмигнул Липски, он встал со своего места и принялся разъединять телефонные звонки. Потом ему на помощь пришел Дэнни, и уже через несколько секунд в зале наступила тишина. «Прошу вашего внимания! – сказал я. – Я хочу, чтобы вы собрали все свои сценарии, наводки, списки клиентов, деловые контакты, контрдоводы – все, что только есть на ваших столах, – и выкинули все это гребаное барахло в гребаные мусорные корзины!» Разумеется, поначалу никто этого не сделал. Они были слишком ошарашены и не могли двинуться с места. И тогда Липски стал орать на каждого: «Шевелись! Давай-давай! Пора сделать уборку в доме! Так сказал босс!» Не успел я и глазом моргнуть, как Дэнни с Дуболомом пошли по рядам столов с пакетами для мусора в руках, в которых на моих глазах исчезали последние остатки старой системы. В считаные минуты в зале остались лишь двенадцать деревянных рабочих столов, двенадцать старых телефонов и двенадцать неприлично молодых брокеров, одетых в дешевые костюмы из магазина готовой одежды. Все смотрели на меня широко раскрытыми глазами, ожидая, что я скажу дальше.

«Я хочу, чтобы все внимательно выслушали меня, – начал я, – потому что то, что я сейчас скажу, навсегда изменит вашу жизнь. Дело в том, что вы все станете такими богатыми, что вам и не снилось». И я стал объяснять им мою новую систему, указывая на Дэнни как на живое доказательство того, что она действительно работает. «Сколько комиссионных ты заработал за одну только сделку?» – спросил я его. «Двадцать штук! – выпалил он в ответ. – Двадцать гребаных штук!» – «Двадцать гребаных штук», – повторил я и принялся расхаживать взад-вперед, словно проповедник; мои слова повисали в воздухе. Потом я остановился. «Как ты думаешь, Дэнни, сколько денег хотя бы примерно ты сможешь заработать в месяц, пользуясь моей новой системой?» Несколько секунд он притворялся, что думает, и это у него отлично получалось. «Четверть миллиона по крайней мере, – уверенно произнес он наконец. – Если будет меньше, я брошусь на собственный меч!» После этих слов в зале началось что-то невообразимое.

Я пожал плечами.

– Остальное было просто. Я переучил всех стрэттонцев, используя линейную теорию. Именно это я когда-то пытался предложить в Инвестиционном центре, но тогда мне это не казалось ключевым фактором, потому что когда разговариваешь с бедными, вопрос лишь в том, есть у них деньги или нет. Уговорить бедняка купить акции не составляет труда, были бы деньги. Но в разговоре с богатыми правила поведения совершенно иные. У них есть деньги для инвестирования, остается лишь убедить их в том, что именно ты и есть тот человек, который поможет им это сделать с выгодой. Ты умен? Ты проницателен? Ты знаешь то, чего не знает их местный брокер? Ты кудесник с Уолл-стрит, которому можно доверить управление деньгами богатого человека? Именно тут и работала моя линейная теория. Она позволяла двадцатилетнему пацану с аттестатом об окончании средней школы и коэффициентом умственного развития чуть выше, чем у Форреста Гампа, производить по телефону впечатление, будто он настоящий профессионал Уолл-стрит.

Я сделал паузу, размышляя над тем, как лучше объяснить свою теорию.