Волк среди теней

Жаркое солнце заставило его снять тяжелую черную шинель, и он откинулся в траве, устремив глаза на защитников прохода. Враги тоже понесли тяжелые потери и должны были бы обратиться в бегство, зная, насколько противник превосходит их численностью. Надежды на победу у них не могло быть никакой, и тем не менее они готовились сражаться.

Аваал поискал поддержки в своей ненависти. Но она исчезла.

Как можно ненавидеть мужчин и женщин, готовых умереть за родной край?

На гребень въехал его помощник Дорвал и спешился.

– Всадники готовы, мой генерал.

– Как они отнеслись к потере Камней?

– Со страхом, но они строго блюдут дисциплину.

Аваал жестом пригласил молодого человека сесть рядом с ним.

– Нынче какой-то странный день.

– В каком смысле, мой генерал?

– Трудно объяснить. Ты ненавидишь их, Дорвал? Защитников Долины?

– Разумеется. Они же враги.

– Но сегодня твоя ненависть сильна по-прежнему?

Молодой человек отвел глаза, его взгляд скользнул по трупам на равнине.

– Да, – сказал он наконец.

Аваал распознал ложь, но не обличил ее.

– О чем ты думаешь?

– Я вспоминал отца и наше прощание. Пока он умирал, я просто сидел рядом и думал о богатстве, которое получу, о его наложницах, которые станут моими. И не сказал ему ни слова благодарности. Такое странное чувство!

– Скажи, Дорвал, и скажи мне правду: ты хочешь сражаться сегодня?

– Да, мой генерал. Будет великой честью повести воинов за собой!

Аваал поглядел в глаза молодого человека и понял, что тот вновь солгал. Но винить его было нельзя: за такую правду вчерашний Аваал убил бы его.

– Прикажи всадникам спешиться.

– Есть, мой генерал! – ответил Дорвал, не сумев замаскировать облегчение на своем лице.

– И принеси мне кувшин вина.

В проходе Кейд следил за тем, как враги спрыгивают с коней.

– Что они затевают, Кейд? – спросил Гамбион.

Кейд пожал плечами и открыл патронник своего пистолета. Только два патрона. Он закрыл глаза, и Гамбион, решив, что он молится, отошел. Однако Кейд просто старался сосредоточиться. Он открыл глаза, обвел взглядом защитников прохода и судорожно сглотнул. Они сражались так хорошо!

Давным-давно – во всяком случае, так казалось, – Лиза спросила его, не думает ли он создать войско из овечек. И он создал. И каким же доблестным войском они были! Но храбрость – только часть дела. Теперь всех их ждала смерть, и Кейд понял, что у него не достанет мужества стать свидетелем этого. Он убрал пистолет в кобуру и встал.

– Ефрам, подай мне палку.

– Куда ты собрался?

– Поговорить с Богом, – ответил Кейд.

Гамбион протянул ему резную палку, и Кейд, хромая, вышел из Долины Родников. Он задержался было поглядеть на мертвых исчадий у прохода, но смрад стоял такой, что он сразу пошел дальше.

День выдался чудесный, и даже боль в его колене исчезла.

– Что же, Бог, вроде бы перед концом нам следует поговорить взаправду. Надо быть честным – я же по-настоящему в тебя не верю, – но, сдается мне, я ничего не потеряю. Если я говорю сам с собой – не важно. Но если ты все-таки там, так, может, ты послушаешь. Все эти люди очень скоро умрут. Вроде бы пустяки – люди ведь все время умирают, тысячи и тысячи лет, – но мои ребята готовы умереть за тебя! И это должно же что-то значить! Пусть я лжепророк, но они ведь истинно верующие, и хочется думать, что ты не расквитаешься с ними за то, что натворил один я. Я всегда стоил мало – не хватало мужества обрабатывать землю – и тратил жизнь на грабежи и все такое прочее. Мне оправданий нет. Но возьми Ефрама и остальных – они чего-то стоят. Они же искренне раскаялись, или как, к дьяволу, ты это называешь! Я привел их на смерть и не хочу даже думать, как они с надеждой выстроятся у врат, только чтобы услышать, что им туда хода нет. Вот и все, Бог, что я хотел сказать.

Кейд, продолжая идти все дальше в сторону исчадий, вытащил пистолет и отшвырнул его в траву.

Он услышал позади шорох, оглянулся и увидел, что его, тяжело переваливаясь, нагоняет Ефрам Гамбион и его лысина блестит от пота.

– Что он сказал, Даниил?

Кейд улыбнулся и похлопал великана по плечу.

– На этот раз он позволил говорить мне. А ты захотел прогуляться?

– Куда мы идем?

– К исчадиям.

– Зачем?

Кейд ничего не ответил и захромал дальше. Гамбион пошел рядом.

– Ты и сейчас со мной, Ефрам?

– А ты что – сомневался?

– Да нет, пожалуй. Погляди-ка на небо. Голубое, как спинка макрели, и все в полосках облаков. По-моему, дьявольски хороший день, чтобы умереть.

– Мы для этого идем? Умереть?

– Тебе не обязательно идти со мной. Я и один управлюсь.

– Знаю, Даниил. Но мы уже столько прошли вместе, что я пока побуду с тобой. А знаешь, мы этому проклятому войску показали! Неплохо для кучки разбойников и землепашцев!

– Лучшие дни в моей жизни, – признал Кейд. – Только вот мне следовало попрощаться с Лизой.

Они молча шли между мертвецами и дальше по равнине к исчадиям. Там их заметил дозорный и доложил Дорвалу, который поскакал к Аваалу, и генерал приказал оседлать ему коня. Гамбион увидел, что к ним скачут два десятка исчадий, и вытащил пистолет.

– Брось его, Ефрам!

– Я без боя не умру.

– Брось!

Гамбион выругался… и отшвырнул пистолет в траву.