Волк среди волков

"Нет, — думает Пагель. — Все это не так просто. Дыму без огня не бывает. Должно быть, что-то произошло, чего я не знаю. Зачем я, черт меня подери, обещал, — думает молодой Пагель все с большим жаром, — не говорить об этом письме фрау фон Праквиц! Дурак я был, — думает он и встает с тюка соломы, — надо было мне просматривать почту, которую Аманда уносит на виллу, может быть, и даже наверняка, от тайного советника было письмо к дочери, может быть, и даже наверняка, она его не читала и не отвечала на него. Ведь она только и делает, что разъезжает в автомобиле. Надо бы, думает он, — пойти на виллу, проведать ротмистра. Она опять уехала. Я видел, на ее письменном столе лежит порядочная пачка нераспечатанных писем. Надо бы их перебрать, по почтовому штемпелю и почерку я увижу, есть ли там письмо от старика. Тогда за это дело можно будет взяться с другой стороны".

Он шагает по поляне, он так отшвыривает ногой лопату, которая попадается ему на пути, что она отлетает прочь с дороги.

"Боже, о боже мой! Ведь мне хотелось бы, черт возьми, чтобы все мои хлопоты не пошли прахом. Не только отсидеться здесь, пока Петер снова позовет меня! Хотелось бы сделать что-нибудь для здешних жителей: заложить в этом мире хотя бы крохотный камешек, который останется, который старику не удастся выбросить!"

И тут ему приходит в голову новая, веселая мысль. Сигарета дугой летит в ближайшую картофельную кучу и угасает в темноте. "Долой этот порочный, пришедший из тропических стран никотин! Я уже сделал нечто замечательное! Я уложил нашего тайного соглядатая в постель на целых полгода. Запрещение пользоваться дорогами, контроль над сделками — ни черта из этого не вышло, мой дорогой тайный советник! Ты хотел схитрить, ты не позволил Книбушу работать в лесу, рубить деревья, таинственно намекая на то, что стоимость денег вскоре изменится, но я перехитрил тебя и отнял у него все: и его шпионские поручения — ах, черт, я и позабыл — надо же позвонить доктору! На всех парах в контору!"

Минута малодушия прошла. Он уже не устал, не изнурен: это молодой человек, который радуется своей работе и который доведет ее до успешного конца! Быстрыми шагами идет он в темноте к усадьбе.

7. РОТМИСТР ПРИХОДИТ В СЕБЯ

Разумеется, как это всегда бывает, Пагель не тотчас же попал в контору. Когда спешишь, всегда что-нибудь или кто-нибудь да помешает.

На сей раз это был ветеринар из областного центра, по фамилии Шик, хотя в его наружности не было ничего шикарного. В отсутствие Пагеля его вызвал конюх: верховая лошадь ротмистра, чистокровная английская кобыла — ее звали Мэйбл — с утра мучилась родами и никак не могла ожеребиться. Родовые схватки замучили ее, а роды не подвигались.

Сделали все что полагается: завесили бокс кобылы, ибо лошади стыдливы, они не выносят, если во время родов на них смотрит человек. Нескромный взгляд любопытствующих может на целые часы задержать роды.

Но теперь никто уже не думал об этом. Когда Пагель с ветеринаром вошли в бокс, лошадь посмотрела на них воспаленными, страдающими, молящими глазами. Как это бывает и с людьми, она забыла о стыде, когда боль сделалась невыносимой.

— Еще полчаса тому назад я слышал сердечные тоны жеребенка. Теперь уже не слышу, думаю, что он мертв. Вероятно, его задушила пуповина. К сожалению, меня позвали слишком поздно.

Ветеринар Шик смотрел на Пагеля покорным взглядом человека, привычного к тому, что смерть будет поставлена ему в вину.

— Что же делать? — спросил Пагель, которого беспокоили муки животного, а не вопрос о том, кто виноват.

— Я ее осмотрел, — с готовностью сказал повеселевший ветеринар. — К сожалению, у кобылы слишком узкий таз. Придется разрезать жеребенка и вытащить его по кускам. По крайней мере мать спасем.

— Это чистокровка, получившая какое-то повреждение, — задумчиво сказал Пагель. — Ротмистр, видимо, купил ее за несколько сот марок в какой-то скаковой конюшне. Он очень к ней привязан. Знаете что, доктор, — сказал он, ожививишсь, — потерпите-ка еще четверть часика — двадцать минут, я дам вам ответ.

— Схватки почти прекратились, сердце очень ослабело. Есть ли здесь кто-нибудь, кто мог бы пока сварить для нее крепкий кофе? Я и камфару ей впрысну… Но все это надо сделать быстро.

— Все будет сделано быстро. Кофе я пришлю вам, сколько? Целую бутылку? Хорошо!

Он уже бежал по двору к конторе. В темноте кто-то заговорил с ним, преградил ему путь. Эта была, по-видимому, Минна-монашка, она что-то толковала о барыне, о Зофи… Он быстро пробежал мимо, в контору…

Дав Аманде указания насчет кофе, он потребовал, чтобы его соединили со страховым врачом. Врач не мог приехать. В дверях конторы появилась Минна-монашка и снова начала что-то плести… Он сердито отмахнулся от нее, врача ему все-таки удалось уломать, он будет в девять — в половине десятого в конторе, пусть Пагель отведет его к лесничему. Пагель сказал «Да», крикнул Аманде: "Значит, быстро подать кофе в конюшню!" — и умчался мимо обеих женщин в темноту.