Волк в капкане

Мужчины засмеялись, Эйс заметил:

— Если бы он сегодня был в полной форме, возможно, у меня не было бы золота.

— Что толку строить предположения, — сказал Отто. Рене подумала, хорошо, что на этот раз он не стал рассказывать, при каких условиях его бабушка могла бы быть его дедушкой.

— А что ты скажешь, Флориан? Как тебе гонка?

— Все логично, — спокойно ответил австриец. — Думаю, мы наблюдаем реальный расклад сил. У меня были превосходные соперники, я рад, что оказался в состоянии соревноваться с ними на равных.

Все трое просто являли собой воплощение пресловутой спортивной этики. Но Далтон еще не закончил с вопросами:

— Как насчет Тайлера Фэрроу? В интервью, которое сегодня было опубликовано в «Спортстар», он заявил, что из всех с ним соперничать может только Айсхофер. По его словам, Хайнер не созрел, Ромингер… э… гм…

— Сопляк, — услужливо подсказал Отто, ухмыляясь.

— Я подыскивал эвфемизм, — уточнил Тод. — Эрроу может грубить как угодно, я же предпочитаю этого не делать. Впрочем, у тебя не только голова крепкая, но и шкура тоже?

— Типа того.

— Также, по его мнению, достижения Граттона и Летинары остались в прошлом. Но он закончил гонку семнадцатым. Считаете, что он получил по заслугам?

— Не думаю, — Эйс умел и любил оказывать давление на конкурентов, но сейчас был совершенно не тот случай. — Он может болтать что хочет, но не перестанет от этого оставаться великим гонщиком. И мне жаль, что для него гонка закончилась поражением.

— Тем не менее, его обогнали те, о ком он отозвался довольно пренебрежительно. Отто, что ты скажешь? Тебе от него досталось больше всех.

— Эрроу у нас мастер говорить, вот пусть и говорит, у него это здорово получается. А я лучше молча покатаюсь, — хмыкнул Отто под смех соперников. Хайнер добавил:

— Любой прогноз ценен, постольку поскольку точен. Так что ценность всего, что наговорил Тайлер, находится примерно на уровне нуля.

Все трое выглядели как элитный отряд воинов-джентльменов, статные и мускулистые, в яркой экипировке. Сильнейшие скоростники мира, кумиры миллионов, уверенные в себе, успешные и богатые. Отто стал своим в этом закрытом клубе. Можно было говорить о том, что его звезда взлетела в зенит буквально за несколько дней, в то время как еще месяц назад мало кто знал, кто он такой. Прошлогодний успех на Штрайфе не сделал звезду, а три первых этапа этого сезона — сделали. Теперь он был не просто удачливым выскочкой, а настоящим профи, полноправной частицей элиты горнолыжного спорта. Золотой мальчик швейцарской сборной. Фло Хайнер проходил нечто подобное два года назад, Эйс около пяти лет назад, но оба шли к вершине медленно, постепенно. Отто взлетел за три недели. Позднее аналитики будут обсуждать, насколько хорош такой стремительный взлет для совсем еще юного спортсмена, сможет ли он удержать взятые высоты. Но ему было все равно, что кто говорил — он добился своей цели, и теперь уже никто и ничто не сможет его остановить…

Награждение, интервью, заходящиеся от восторга фанаты, головокружение, туман в глазах. Улучив момент, он шепнул на ухо Рене:

— Поехали отсюда.

Она взглянула на него — бледный, усталый, она даже испугалась, что он может упасть. Через несколько минут они уже выбирались из такси около входа в Райндл.

— Тебе надо лечь, — сказала она в лифте.

— Это точно, надо, — многозначительно согласился Отто — за то время, которое они провели в пути — несколько минут — он, казалось, вполне пришел в себя.

— Я не об этом…

— А я — об этом. — Он привлек ее к себе и укусил за щеку. Несильно, чуть-чуть, просто обозначая свою собственность. Девушка обхватила его за пояс и прижалась к нему изо всех сил. Так, в обнимку, они дошли до номера, он открыл дверь и сразу же набросился на Рене. Его жадные, нетерпеливые руки вертели ее, как игрушку, горячие губы посылали дрожь предвкушения по ее телу. Он только выбрался из ботинок и расстегнул свой комбинезон и спустил вниз ее джинсы — этого хватило, чтобы овладеть ею. Оба уставшие и возбужденные до предела, они находили утешение и радость в этом бешеном, безумном, почти неконтролируемом пожаре, который охватывал их, когда они оставались наедине. Отто никак не мог выровнять дыхание и унять дикое сердцебиение, и Рене тоже. И уже потом, после взрыва первого раза, он раздел ее нежно и не торопясь, наслаждаясь каждым сантиметром ее тела. Она, в свою очередь, гладила и ласкала его. Оба молчали, хотя обычно с удовольствием обменивались какими-то легкими взаимными подколками и шпильками.

Они отдыхали в постели, на нем не было вообще ничего, на ней — только бриллиантовый браслет, который он подарил ей на день рождения неделю назад. Рене тихо вздохнула, она лежала, растянувшись на нем. Ее волосы немного мешали ему дышать, но он ленился поднять руку и убрать густые пряди от своего носа.

— Так хорошо, — прошептала она.

— Угу.

— Люблю тебя…