Волк в капкане

Он промолчал. Человек, который бесстрашно летал с гор на скорости свыше полтораста километров в час, не имея никакой защиты, кроме пластикового шлема и тонкой прорезиненной полосы вдоль позвоночника, вшитой в стартовый комбинезон, просто обмер от ужаса из-за очередной волны осознания того, что он собирается бросить девушку, которая его любит. Рене услышала судорожный, прерывистый вздох, и резко подняла голову — что это он? Может быть, тоже что-то почувствовал? Как ей хотелось в это верить! Она потерлась лбом о плечо Отто, начала целовать его.

Рене заметила, что он каждый раз по-разному ведет себя после соревнований. После своей победы в Зельдене он излучал счастье и энергию, после слалома в Кран-Монтане он был совершенно опустошен, вымотан до предела, он лег спать и проспал весь вечер. Сегодня он был какой-то взвинченный, беспокойный, заявил, что хочет пойти в тренажерный зал. Для нее это было совершенно дико: он сегодня достаточно вымотался, что ему — Кандагара мало? Но он как-то не мог найти себе места, нервничал. Она знала, что ему еще предстоит пресс-конференция через 2 часа и была уверена, что он захочет поспать, но как бы ни так.

По пути в спортзал в коридоре он случайно встретился с девушкой — нынешней подружкой Хайнера. Красивая шатенка с интересом посмотрела на него, и в ее взгляде он легко прочитал послание: «Может быть, я скоро буду свободна, и тогда мы с тобой позабавимся». Он ответил таким же красноречивым взглядом: «Я скоро тоже буду свободен, и тогда вернусь к твоему интересному предложению». Уже почти месяц он игнорировал такие взгляды, а теперь пришла пора вернуться в игру.

Он ворочал железо полтора часа, и, вполне возможно, мог бы и дольше, но следовало перед пресс-конференцией успеть принять душ и переодеться. Рене зашла в тренажерный зал в полседьмого вечера — Отто был там один, больше никто не захотел провести эти часы таким образом. Отто занимался на одном из тренажеров, полулежал на спине, его обутые в черные кроссовки ноги упирались в специальную подставку, он выжимал какой-то нереальный вес. Весь мокрый, кожа блестит от пота, волосы выбились из хвоста, совершенно мокрая футболка валяется на каком-то тренажере чуть поодаль. Он был в одних велосипедных шортах, тех самых, который ей так нравились, черных с косыми красными полосками на боковых швах. Во влажном воздухе витали запахи разогретого металла, резины и чистого, горячего пота, гулко разносились удары грузов о металл. Отто не сразу заметил, что она вошла, и это дало ей возможность полюбоваться, как бугрятся мышцы его пресса, как вздуваются мощные мускулы на груди и плечах, когда он поднимает вес. Наконец, он заметил ее — стоит малышка и смотрит. И в ее взгляде — откровенное, неприкрытое желание. Он привык к таким взглядам, он начал ловить их раньше, чем научился понимать, что они означают, но, наверное, ни разу еще так от этого не заводился. Забыв о всякой технике безопасности, он не глядя сунул вес на опору (повезло, что гриф улегся ровно) и поднялся на ноги. Тяжело дыша, обливаясь потом, он стоял и смотрел, как она идет к нему. Господи Боже, что она еще задумала?

— Я весь потный, — хрипло пробормотал он, когда она подошла вплотную.

— Ты мне таким и нужен, — отчеканила Рене в ответ.

Ее ладонь легла на его грудь, она склонила голову и прикоснулась губами к ямочке между его ключицами, провела языком по вздувшейся вене, оплетающей бицепс на левой руке. Обхватила его мокрую голову руками и отчаянно прижалась губами к его губам, ловя его тяжелое дыхание, дрожа от желания и нетерпения. Ее губы скользили вниз по его телу, через грудь и живот, по тонкому ручейку светлых волос от пупка вниз, она рывком стащила с него велосипедки вместе с трусами и наконец заполучила его.

— Ты спятила, — пробормотал он.

— Угу.

— Кто-нибудь войдет! — Он попытался освободиться, но она не позволила, обхватив его бедра и сцепив руки замком на ягодицах.

— Рене, черт, прекрати! Дай мне хоть в душ сходить!