Волк в капкане

Приметы, приметы. Глупости сплошные. Он знал сотню примет — например, для удачного сезона в день первого старта надо поймать ртом снежинку. И мог придумать еще пару тысяч. К примеру, когда ты ловишь снежинку раскрытым ртом, а над тобой летит птица — это к неожиданностям. Причем очень неприятным. Перетянуть крепления и упасть — к травме ноги. Упали лыжи — к тренерскому ору. Тренерский ор — к еще большей нервозности. День старта — к отсутствию сигарет в кармане. И хватит этой ерунды, пора сосредоточиться на вещах, более важных, чем эти дурацкие мумба-юмба. Плюс три градуса на финише и плюс один на старте, трасса уже довольно сильно разбита, на некоторых виражах уже образовались вполне полноценные ямы. Ветер усилился. Солнце светит с безоблачного неба и хорошо греет восточный склон, на котором находится трасса, стало быть, скоро там будет тень, и подтаявший снег слегка замерзнет. Это хорошая новость — хоть разбитая трасса и снизит скорость, лед поможет ее поднять.

Черт… Как долго тянется время! Соревнования уже успели остановить дважды — один раз из-за падения самого Айсхофера, прошлогоднего победителя в общем зачете, второй раз, когда вылетел Манфред Марцелль из второй группы. Оба раза надолго — правили трассу, восстанавливали ограждение. Манфред сильно побился, поэтому вниз ехал на акье^[2], что не способствовало скорому возобновлению соревнований. Прошло уже два с половиной часа…

* * *

Первая и вторая группа прошли, победители расслабились и успокоились — они на полном серьезе полагали, что их призовым местам уже ничего не угрожает. И в самом деле, о чем им волноваться? Сильнейшие уже финишировали, трасса очень существенно пострадала — разбита и подтаяла, так что осталась только чисто теоретическая возможность изменения в составе первой ну если не двадцатки, то десятки — точно. Некоторые телеканалы, которые передавали прямые трансляции с соревнований, уже были вынуждены уступить место в эфирных сетках другим программам. Их телевизионщики еще вели съемку, но 99 из 100, что дополнительно отснятый материал никогда не пойдет в эфир. С учетом двух остановок соревнований, самые именитые и имеющие наивысший рейтинг телеканалы успели показать только первую тридцатку участников.

Никто особо не беспокоился о том, чтобы информировать аутсайдеров, еще мающихся на старте, о ходе соревнований, о состоянии трассы и так далее. Они могли видеть только продублированный на старте финишный монитор, на который передавалась информация о тех, кто прошел дистанцию. Первое место пока вполне предсказуемо было у австрийца Флориана Хайнера. Второе занимал Филипп Граттон, звезда сборной Франции. На третьем месте был небезызвестный швейцарец Ив Фишо. Ноэль с триумфом вкатился на одиннадцатое место. Берт Эберхардт — на седьмое. В общем, кроме падения Айсхофера, особых неожиданностей пока не было. Но все же и помимо расклада сил на финише, информация попадала в стартовый городок с помощью раций и уоки-токи. Так Отто и Тони смогли узнать, что на финишном спаде образовались глубокие колеи, что Айсхофер не травмирован, но списывает свой сход с дистанции на боль в спине, что зрители не спешат расходиться — такое часто бывает в начале сезона: за лето соскучились по «белому цирку» и теперь отрываются на трибунах с пивом и глинтвейном. Отто подумал, а что делает Рене?

— Это что, так опасно?

— Да не надо так бледнеть, — хмыкнула Макс. — Конечно, если кувыркнешься на скорости, то мало тебе не покажется. Но далеко не все уезжают с трассы с таким комфортом, как Марцелль, бедняжка. Большинство все же уходят на своих на двоих.

— Когда теперь снова дадут старт?

— Ну, залатают ограду, а следующему, кто там был — Бэйтс? — дадут перестартовку.

— Почему?

Макс терпеливо объясняла, в то время как Артур уже озверел от расспросов сестры и от затянувшейся паузы в соревнованиях и пошел перекурить.

— Потому что стартовый интервал уменьшили. И Джимми Бэйтс успел стартовать до того, как на старте получили информацию о том, что произошел такой инцидент. Скорее всего, кто-то из судей вдоль трассы показал ему желтый флаг. Это означает, что Джимми должен немедленно остановиться и съехать вбок трассы. Думаю, его отправили на один из параллельных склонов, он уже успел подняться на подъемнике обратно к старту. А вообще, скажу я тебе, это не дай Бог — ты стартуешь, тебя останавливают, дают перестартовку… В таких условиях приличное время показать — такого попросту не бывает.

— А с пятьдесят четвертого номера? Бывает? — Рене дрожала от смеси холода и возбуждения.

— Тоже не бывает, — безжалостно сказала Макс. Но великодушно добавила: — Хотя… от твоего Ромингера можно ожидать чего угодно.

От сочетания «твоего Ромингера» Рене расплылась в улыбке. «Он — мой?»

— Посмотри, быстрее, — сказала Макс, подтолкнув Рене локтем. — Вон, видишь, мужик в черно-оранжевом? Вон там, неподалеку от трибуны победителей. Уходит.

— Это кто-то из немцев?

— Правильно. Олли Айсхофер, но его все, от фанов до спонсоров и комментаторов, зовут Эйсом^[3]. Ты о нем слышала раньше?

— Конечно. Я же не в вакууме жила.