Волк за волка

Они разобьют лагерь вместе? Но… она так упорно пытался оттолкнуть его, держать на расстоянии. Равнодушие на заправочных станциях, стремительный бег на противоположный конец парома через Средиземноморье, создание дней километров на полном ходу… чтобы все это закончилось вот так. Застрявшая в пустыне с человеком, который знал Адель Вольф лучше всех в мире. Имена байков, предысторию и все…

Как быстро Феликс поймет, что Яэль не его сестра?

И что она будет делать, когда это случится?

Была ли это граница, которую она могла бы пересечь?

Каждая мышца в теле Феликса напряглась, когда он вытягивал «Цюндапп» Яэль, ставил его вертикально. Он был сильным: ему потребовалась всего одна попытка, хотя Яэль предполагала, что их будет две. Если им предстоит сражаться, ей придется полагаться на скорость. Вывести его из игры прежде, чем он успеет моргнуть. Намного быстрее, чем он сможет нанести удар.

– В первую очередь надо оказать тебе медицинскую помощь, – сказал Феликс через плечо, как только открыл ее кофр. Вытянул ее медицинскую аптечку и электрический фонарь, которой направил прямо ей в лицо. – Твоя кожа выглядит как шницель с соусом для макарон, смешанные с гравием.

Она представила, насколько все было плохо. Дорожный уголь горячо растекся по ее шее, по лицу.

– Приготовься. – Феликс выбрал янтарную бутылку аптечки первой помощи и отвинтил крышку. Яэль могла определить этот запах где угодно – йод. – Будет не очень приятно.

Опять же она представила, насколько. Но не помогло даже обхватить себя руками, пока Феликс наводил капельницу над ее саднящими щеками. Кап, буль. Две крошечные капли йода и всю плоть омыло волной боли.

– Ч-ч-чер-т, – ругательство Яэль развалилось, когда она лязгнула зубами.

– Извини, – голос Феликса прозвучал так, будто это он и имел в виду. – Я не лучший врач. Обучение оказанию первой помощи в Гитлерюгенд только началось.

Жало йода, плюс лишенные всякой иронии слова Феликса, дополненные воспоминаниями о другом докторе, заставили Яэль рассмеяться. Брат Адель был очень-очень далек от худшего.

Если бы он знал.

Нет – если бы он знал, что трогал «грязную» кровь… какой она была на самом деле…

Смех Яэль перешел в дрожь.

Феликс вытащил пинцет из аптечки.

– Не шевелись. Мне нужно вытащить несколько больших кусков щебня.

Почему выздоровление причиняет такую боль? Ей нужно было на что-то отвлечься, решила Яэль, когда первый кусок был выдернут из ее плоти.

– Вернемся в Прагу. Почему ты подсыпал наркотики в мой суп?

Потребовалось еще два куска щебня, еще одна капля йода и кусок марли, приклеенный к щеке, прежде чем брат Адель начал говорить.

– Ты не оставила мне другого выбора.

Больше йода на вторую щеку. Жгучая боль и слезы.

– Тебя там не было, Ада. Ты не видела… – Феликс остановился; прозвучало, как будто его кожа была поцарапана и пропущена через мясорубку. – В то время, как ты, как в коконе, укрылась в той квартире в Германии, я был дома, пытаясь все склеить. Работая в гараже, пытаясь поднять маму с постели каждый день, наблюдая, как волосы папы становятся все более седыми.

– Я пытаюсь поддерживать их. Но я не могу. – В его шепоте было бремя. Бремя, которое Яэль понимала. Потому что оно всегда было с ней. Вдавливая вниз, вниз, вниз в ночь. Продолжая давить, давить, давить в течение дня. – Я просто не могу. Не один.

– Я знаю, почему ты убежала. Поверь мне, я сам иногда об этом думал… – Лицо Феликса покрылось красными пятнами стыда. Как будто он сказал что-то, что не должен был говорить. – Но мама и папа нуждаются во мне. И они нуждаются в тебе, Ада. Если ты умрешь, это их убьет.

– Я не собираюсь умирать, – сказала Яэль.

Еще больше гравия вытянутого со слезами. Длинное, жгучее молчание.

– Ты спросила, как я попал в Гонку, – начал он. – Я продал автомастерскую. Использовал деньги, чтобы подкупить Дирка Херманна и должностных лиц.

Яэль никогда не была в гараже, но она видела фотографии места, где выросла Адель. Дом, забаррикадированный горами запасных шин и автомобильных запчастей. Это был «застолбленный участок» семьи Вольф. Место поколений.

– Автомастерскую? – спросила она ослабевшим голосом, пытаясь идеально сплести оттенки гнева и потери. (Это было не так трудно с горевшим лицом). – Ты продал папин гараж?

– Я бы сделал все, чтобы обезопасить тебя, Адель. Я бы продал гараж еще тысячу раз, если бы потребовалось. – Он справился со второй щекой и двинулся вниз к шее. – Тебе нужно вернуться домой. Прежде чем случится что-то похуже.

Настойчивая попытка заставить непутевую сестрицу вернуться домой – вот и все, чем был этот суп с подмешанными наркотиками. (И, по правде говоря, все, в чем подозревала его Яэль). Феликс пытался собрать свою семью. Щелк, щелк, щелк, в безопасности. Совсем как матрешки.

Яэль не могла думать о нем плохо из-за этого. Не тогда, когда маленькая кукла сидела так одиноко в её кармане. Не тогда, когда фотография счастливых братьев и сестер в квартире Адель вызвала у нее мурашки. Если бы у нее по-прежнему была семья, она бы тоже боролась за них.