Волхв

— А чего они могут. Сейчас под дождем им никуда не дернуться. Мокнут, поди. Шалаши-то не строили. А как ведрышко на смену придет, назад повернут. Делать им больше нечего. Чернец их, что командовал сначала, без сознания лежит. Совсем плохо ему, может, заражение нутров началось. Да и остальные, мы которых подстрелили, тоже не здоровее его будут. С ними им одна дорога — восвояси.

Атаман крякнул и подскочил:

— А что, кажись, получилось. А, казаки?

— У нас, да не получится? — Кряж расплылся в улыбке.

Заулыбались и все. Буслай тронул Рустика за плечо:

— А кони-то сытые?

— Сытые, паслись долго. Пока ж они пришли.

Верослав потрогал одежду на стене и снял штаны.

— Можно, пожалуй, одевать. Чуть-чуть сырая, ну, да на мне досохнет.

— Буслай тоже пощупал свою одежонку.

— Да рано еще, пусть повисит. Куда нам торопиться?

— То верно. Торопиться некуда. До утра здесь посидим. Но на караул все одно ходить будем. Мало ли чего, — Нарышка выглянул в мутное окошко, за которым мерно шуршал чуть притихший дождь.

— А кто в такую погоду сунется? Дождь на всю ночь, похоже, зарядил, — Смагин недоуменно приподнял брови.

— В такую-то непогодь всякая шпана и ищет, где бы голову от небесной воды спрятать.

— Шляется нечисть, еще как шляется. — Верослав подтянул штаны на поясе и туго завязал пояс.

— То верно, — атаман развернулся к Буслаю. — Ну, ты как? Отошел? Посторожить сможешь?

— Понятно, смогу.

— Ну, тогда собирайся, Молчун, поди, уже в водяного превратился.

Буслай потянулся за своими еще полусырыми вещами.

— А от чего отошел-то? — Починок заинтересованно уставился на мужика.

Тот махнул рукой и, пока одевался, коротко пересказал, все, что с ним приключилось.

Глава 16

На следующий день ближе к вечеру в ворота крепко постучали. Старики сидели с Ладой под навесом и неспешно рассуждали о том, насколько хорошо набирает силу колос. Калики прошли этим летом мимо разных посевов и теперь утверждали, что, слава Даждьбогу, все растет неплохо. Старуха не соглашалась, утверждая, что в прошлом году, рожь уродила лучше нынешнего. Услышав стук и следом крик: «Хозяина домой пустят сегодня?», старуха сорвалась с места, как подброшенная ураганом. Она мигом доковыляла до ворот:

— Сейчас, сынок, уже открываю, — сгибаясь, она распахнула одну за другой обе створки.

Громкое «Но» раздалось на улице, и во двор въехали две телеги, груженные до предела сеном. На макушках передвижных стогов сидели и дети и взрослые. Вёл телеги могучий еще старик, лет шестидесяти. С ним рядом устало, но с улыбками — домой приехали — брели две женщины его возраста, похожие, как сёстры. Замыкал шествие молодой мужик с густой на редкость бородой. Старик кинул вожжи старухе и вернулся, чтобы закрыть ворота. С первой телеги с сена с шумом и смехом съехали миниатюрная шустрая баба, и детвора, похоже, ее. Самому старшему из них калики определили лет пятнадцать. Со второй осторожно сползла молодуха с округлившимся заметно животом.

Калики поднялись навстречу.

Их заметили. Дети тут же встали в сторонке и, стесняясь, по-очереди поздоровались. Взрослые тоже наклонили головы. Старики ответили на приветствия. Ставер нашел взглядом хозяина:

— Возьмите нас в помощники. Мы, хоть и немолоды, но вилы поднять еще могем.

— Благодарствую за предложение, — старик пригладил бороду. — У нас глядите сколько народу. Самим делать нечего. Вы уж отдыхайте. Мы управимся.

Калики коротко поклонились и вернулись под навес. Присев там, они стали терпеливо ожидать, пока хозяева не закончат работу.

Работали хозяева весело, сено перелетало под навес под смех и шутки детворы и взрослых. Старуха забрала молодуху, старики решили — сноху, и прямо здесь во дворе на очаге принялись готовить пшеничную кашу. Зерно Лада замочила еще с утра. Похоже, она и ждала своих сегодня, хоть и не призналась в том каликам.

Освободив телеги, мужики отпустили детвору, а сами распрягли лошадей и повели на конюшню. Дети во главе со старшим Родилавом, как уже услышали старики, побежали к умывальнику. Там разу стало озорно и тесно. Подождав, пока они наплескаются вдоволь, калики тоже подошли умыться.

Вскоре все домочатцы собрались за длинным столом. Глава рода, который представился Богумиром, пригласил разделить с ними трапезу и стариков. Две пожилые женщины, присели за стол по его правую и левую руки. Лада со снохой установили в центре большой чугунок с кашей, на отдельную тарелку выложили куски варенной курицы. Подождав, пока женщины накроют и усядутся, Богумир зачерпнул из чугунка раскрашенной деревянной ложкой. И только после него добрый десяток самых разнообразных ложек потянулись к каше.

После раннего ужина сын хозяина — Буревой ушел топить баню, женщины убрали со стола и занялись скотиной. Детвора, выпросив разрешение у деда, умчалась на улицу. За столом остались сам хозяин и калики. Богумир подтянул пальцем незамеченную на столе крошку и отправил ее в рот:

— Какими судьбами в наши края пожаловали, если не секрет? Бабка говорит, что мол, ищете кого-то?