Волки

В глазах потемнело, голова закружилась, небо и земля поменялись местами, ноги подкосились. Бергей слепо вытянул руки вперёд, его бросило в пот. Стремительно накатывала глухота.

Почему так тихо? Мёртвая тишина. Но ведь это просто красное словцо, так не бывает, чтобы ни шума ветра, ни голосов птиц. Совсем ничего. Это сон.

Ему казалось, что он лежит на спине и смотрит в серое небо немигающим взором, бесстрастно следит за равнодушно проплывающими облаками. На самом деле он стоял на четвереньках, лицом вниз.

Пальцы пронзили тонкий наст, медленно сжались. В ладони впились острые края ледяной корки.

Бергей поднял голову, встал на колени, с усилием провёл грязными отросшими ногтями по щекам. Почти ничего не почувствовал. В глазах переливались огненные узоры.

Он крепко зажмурился, потом несколько раз моргнул, помотал головой. Ощущение давящей мёртвой тишины постепенно проходило, сознание прояснялось.

Это не сон.

Город умер в огне. Пожар был столь силен, что от деревянной стены, опоясывавшей Храмовую террасу, почти ничего не осталось. Лишь в нескольких местах ослепительную белизну засыпанной снегом горы уродовал обугленный, завалившийся наружу остов.

Сармизегетуза стояла на нескольких вырезанных в горе террасах. Часть города, где находились храмы богов, занимала две террасы. Высшая точка располагалась в северной оконечности Цитадели.

Сгорели и обрушились крыши храмов Залмоксиса и других богов. Теперь на их месте из оплывшего, покрывшегося ледяной коркой снега торчали ряды покрытых копотью каменных столбов.

Боги не спасли город. Не спасли даже свои жилища.

Серая стена Цитадели тоже почернела от сажи. Она вся испещрена трещинами. Внизу во множестве валялись расколотые каменные ядра, которыми римляне обстреливали крепость. Восточные ворота, ведущие из Цитадели на Храмовую террасу, распахнуты настежь. Они, на удивление, почти не пострадали от огня и следов работы тарана не видно. Римляне долбили им западные ворота, там как раз имелся ровный участок, позволявший подтащить машину. У восточных врат дорога шла слишком круто. Впрочем, западные ворота «красношеим» не поддались, они тоже были раскрыты, а не разломаны.

Юноша поднялся и медленно, при каждом шаге проламывая наст и проваливаясь по щиколотку в колючий снег, побрёл вверх по склону, к внутренним вратам.

Снег был обильно расчерчен дорожками птичьих следов. Попадались и звериные. Собачьи. Вряд ли волк решился бы зайти на пепелище. Поживиться тут нечем. Все трупы победители давным-давно убрали и сожгли.

Бергей с трудом узнал дом, где жил с матерью, братом и сестрой накануне осады. От него остались одни головешки.

Он стоял посреди развалин, с застывшей на лице неподвижной маской ковырял носком ноги снег, не отдавая себе отчёт, зачем это делает. Ни одной мысли в голове. Под снегом пепел.

Вдруг нога зацепила нечто, привлёкшее его внимание. Он нагнулся и вытащил из-под обугленной доски деревянную лошадку. Когда-то у неё были хвост и грива из пеньки, но они сгорели. Дерево почернело.

Это была лошадка Дарсы. Он давно уже не играл ею, но всё равно таскал с собой. Память об отце. Тот подарил её младшему сыну, перед тем как уйти на войну. Первую войну с Траяном, ставшую для Сирма последней.

Бергей рухнул на колени и заревел, размазывая по щекам сажу и слёзы.

* * *

Расставшись с Дардиолаем, он без приключений добрался до Близнецов. Так назывались две крепости, которые стояли друг напротив друга, разделённые ущельем, по которому протекала небольшая речка. Это ущелье было единственным удобным подходом к Сармизегетузе с севера.

Река Апа-Грэдиште, на берегах которой, друг напротив друга стояли дакийские крепости Блидару и Костешти (названия современные).

Крепости стояли на высоких утесах. Подобраться к ним было крайне тяжело, но уже в первую войну римляне сумели взять оба неприступных орлиных гнезда, проявив изрядное упорство и изобретательность.

Близнецы были частично разрушены, но во вторую войну, когда даки вернули свою столицу, Децебал восстановил их. Вновь подступив к Близнецам, Траян уже не стал ломиться в эти северные врата Сармизегетузы, ограничился осадой, а сам со всеми силами навалился на столицу. После её падения сдались и Близнецы. Теперь в обоих крепостях стояли римские гарнизоны.

После победы «красношеие» чувствовали себя там в безопасности. В округе, как и везде возле гарнизонов, обретался торговый люд, хотя и меньше, чем у лагерей легионов.

Бергей, у которого живот к спине прирос, затерялся среди торговцев и их рабов, смог украсть немного хлеба и тёплый плащ. За обувь он уже сто раз пожелал долгих лет жизни Дардиолаю. Если бы не воин, поди уже сбил бы ноги напрочь. Или отморозил.

Римлянам юноша не попался. В Близнецах задерживаться не стал, двинулся дальше к своей цели. И вот, достиг…