Волки

— Продолжай, Статилий, мы очень внимательно тебя слушаем.

— Много лет назад, когда я был ещё юношей, как всякий человек, избравший путь врачевателя, стремился попасть в Пергам, чтобы учиться в храме Асклепия. Там я познакомился с одним человеком старше меня. Он был поистине одержим жаждой знания, я более ни в ком, ни до, ни после не замечал подобного. Мы сдружились и много времени проводили вместе. Должен признаться, мой приятель был чрезвычайно щедро одарён богами. Он на голову превосходил меня способностями, изучал не только строение тела человека и способы борьбы с разрушающими его хворями. О, его интересы заходили гораздо дальше. Намного дальше…

Критон немного помолчал. Присутствующие тоже не проронили ни слова, терпеливо ожидая продолжения.

— Среди прочего я запомнил большое любопытство, которое он проявлял в отношении ликантропии. Ему хотелось найти причину этого явления, о котором у многих народов сохранилось немало преданий.

— И что же? Он нашёл? — спросил Траян.

— Я не знаю, — пожал плечами Критон, — в ту пору нет. Потом мы расстались, я поехал в Рим, а он остался на востоке. Много лет мы поддерживали общение, обмениваясь письмами. Делились знанием. Но о природе сверхобычных существ разговор более не заходил. Я написал ему письмо в тот же день, когда Тит Лонгин и Тиберий Максим привезли тела погибших от когтей этого, предположительно, ликантропа.

— Где сейчас живёт этот человек? — спросил Адриан.

— Предполагаю, что в Антиохии. По крайней мере, жил там пять лет назад, когда я получил от него последнее письмо. С тех пор мы не переписывались, как-то не было случая. Прости, Август, я не знаю, дойдёт ли моё письмо до адресата.

— В Антиохии… — медленно проговорил Траян, — в любом случае письмо дойдёт не скоро. Пока будет получен ответ… И неизвестно, прольёт ли он свет на наше дело…

— Я сразу предупредил, Август, что вряд ли смогу оказать значительную помощь, — развёл руками врач.

— Что ж, и на том спасибо, Статилий. Кто ещё желает высказаться?

— Все, что лично мне известно о ликантропах, — сказал Адриан, — не позволяет предполагать в нападавшем именно это существо.

— Почему? — спросил Квиет.

— Потому что сейчас не полнолуние.

— Они оборачиваются только в полнолуние?

— Насколько мне известно — да.

— Я вспомнил! — хлопнул себя по лбу Критон, — есть ещё кое-что. Существует мнение, будто обратившиеся в зверя люди себя не помнят. Они именно звери, только намного умнее, хитрее, сильнее и кровожаднее обычных волков.

— Теряют разум? — переспросил Марциал, — это очень важное замечание.

Трибун вопросительно взглянул на него.

— Что ты этим хочешь сказать, Гай?

— Кажется, я понимаю… — пробормотал Адриан, — эта тварь вела себя…

— …вполне осмысленно, — закончил фразу Марциал, — как человек. Кроме того, уцелевшие участники схватки утверждают, что тварь пользовалась оружием и не боялась огня.

— Ну, всё-таки это не вполне волк… — пожал плечами Квиет.

— Тварь чувствует боль, — сказал Адриан, — её удалось ранить, Лонгин видел это отчётливо. Тварь отступила перед обычными смертными, она уязвима, её возможно убить.

— И это главное, — кивнул император, — тварь следует выследить и уничтожить. Лузий, поручаю это тебе. Считай, что это просто невероятно хитрый лев-людоед. Он не мечет молний, не завораживает взглядом. Он смертен. Так и объясни людям, которым поручишь охоту. Более других с тварью успели познакомиться паннонцы, вот пусть и отомстят за своих товарищей. Усилить посты и охранение на внешних работах. Смотреть в оба.

Лузий Квиет, взиравший на принцепса исподлобья, кивнул.

— Люди напуганы, лагерь бурлит, — мрачно сказал Адриан.

— Нашёл предлог для отсрочки выступления? — раздражённо поинтересовался Траян.

— Нет, Август! — изобразил возмущение Адриан, — мы выступим через два дня, как ты и приказывал.

— Начинать зимнюю кампанию, когда легионеры через одного трясутся от страха? — раздражённо процедил Траян, — как это глупо… Сразиться с сильнейшим врагом, победить его и обгадиться из-за какого-то волка-переростка…

— Мы его прикончим, Август! — бодро заявил Квиет, который уже позабыл о своём суеверном страхе перед неведомым.

— Рассчитываю на тебя, Лузий. И на тебя, Гай, — повернулся Траян к Марциалу, — людей следует успокоить. Тех, кто будет продолжать распространять сплетни и сеять панику, строго наказывать.

— Что сказать людям, Август? — спросил Марциал.

— Не знаю! — повысил голос Траян, что за ним крайне редко замечалось, — придумай что-нибудь.

— Все будет сделано, Август, — невозмутимо сказал Марциал.

— Десять дней ещё вам даю и это последняя отсрочка. Все должны быть заняты делом. Сулла боролся с паникой в легионах изнурительным трудом. Берите пример. Чтобы никакой болтовни о ликантропах и прочих тварях. На этом все. Свободны.

XI. Пепел

Он прикоснулся к груди. Показалось, что сердце не бьётся. Может быть, это сон? Как бы он был счастлив сейчас, если бы мать бесцеремонно сдёрнула с него одеяло, вырвав из когтей этого страшного сна.