Волки

— Иные думают, что все ещё образуется, — добавил Датауз, — мол, и Мёзия была когда-то свободна, а теперь под «красношеими», но всё же живут там люди. Может, и мы сможем под ними жить…

— Я не стану, — упрямо нагнул голову Бергей.

— Я и не прошу, — ответил Датауз, — ступайте, дети. Мы уж тут как-нибудь. Вы с Битией все правильно сделали, авось и минует беда. А нет… Залмоксис нас примет. Не думайте о нас. Все мы в его чертогах встретимся. Вам мы сейчас кой-чего по сусекам наскребём. Одежонку тёплую какую-никакую подберём. Идите на север, там спасение. Живите, дети…

XIII. Кастелл

Варвар постарался на славу — развязать путы Требоний так и не смог. Во время безуспешных попыток освободиться он неловко повернулся, ногу свело судорогой, да так, что купец света белого невзвидел. Боль уходила медленно. Он боялся её повторения и больше не пытался перетереть верёвки. Пришлось всю ночь лежать неподвижно, отчего к утру он не ощущал ни рук, ни ног, да и шея едва ворочалась.

Пытка длилась три дня. Варвар запер его в амбаре и появлялся нечасто, раз в день приносил похлёбку, ненадолго развязывал. Выплëскивал ведро, которое поставил, чтобы было куда гадить. Со связанными руками это было непросто, Требоний всё губы искусал от унижения.

— Я бы тебя на ночь не связывал, — как-то снизошёл до объяснения похититель, — но ведь через крышу сбежишь. Наведёшь на мою берлогу римлян, а это пока в мои планы не входит. Так что не обессудь.

— Чтоб ты сдох… — процедил Руф.

Несмотря на мучения, он несколько успокоился, видя, что варвар не собирается его убивать.

На третий день, когда солнце уже клонилось к закату, варвар стянул Требонию руки, завязал глаза и вытолкал наружу. Купец застучал зубами.

— К-к-куда… т-т-ты меня?

— Не трясись, резать не буду. Выведу на дорогу и отпущу.

Он помог Требонию забраться на телегу. Ехали долго. Требоний пытался угадать путь, но так и не смог. Наконец, телега остановилась, похититель развязал купцу руки и снял повязку.

Руф осторожно огляделся. Они действительно стояли на большой дороге, пролегавшей через тёмный мрачный лес. Сгущались сумерки.

— Вот и всё, — сказал варвар, — а ты боялся. Езжай. Тебе туда.

— Что там? — опасливо спросил Руф, — куда она ведёт?

— К своим приедешь.

— Но ведь ночь… — пробормотал Требоний, — как я ночью-то поеду?

Варвар сплюнул.

— Не, вы видали? Я ему жизнь дарю, а он ещё недоволен! Проваливай, пока я не передумал!

Требоний поспешно стегнул волов. Телега тронулась, заскрипели колёса. Купец обернулся и увидел, как варвар шагнул в чащу.

Оказавшись на свободе, Требоний продолжал трястись. То ли от холода, то ли от страха, а может от того и другого одновременно. Волы тоже время от времени встревожено мычали. Солнце зашло, луна за тучами. Куда он едет? Требонию ежеминутно мерещился хруст сучьев, будто крупный зверь ломился через лес.

Веяло сыростью. В низинах сгущался туман. Из-за туч выглянул месяц, стало немного светлее. Купец осмотрел содержимое телеги и с некоторым удивлением отметил, что из его личных вещей ничего не пропало, да и товар весь на месте. Почти весь, небольшого мотка проволоки не хватало. Он нашёл кремень, кресало, топор. Когда топорище легло в ладонь, Требоний почувствовал себя гораздо увереннее.

Надо бы встать на ночлег, развести костёр. Придётся помучиться, поди найди сухое дерево в сыром лесу ночью.

Куда он едет? Требоний посмотрел на небо. Звёзд не видно, но положение луны возбудило в нём подозрение, что он едет на юг. Правда он помнил, что дорога время от времени петляла.

В этот момент телега проскрипела мимо приметной кривотелой сосны, которая показалась Требонию знакомой. Вроде бы видел уже её прежде. Несколько дней назад, когда ехал в Апул.

— Это что же получается? — пробормотал купец, — он меня назад развернул?

Да ведь в таком случае до ближайшего жилья ещё ехать и ехать, тогда как до Апула несравнимо ближе. Час-два и можно будет заночевать в тёплой постели, не опасаясь волков. Купец остановил телегу.

«А ведь не зря он меня сюда направил. Не хочет, чтобы я в Апул ехал. Что если вернусь, а он там поджидает?»

Некоторое время купец колебался, но, прикинув перспективы ночёвки в лесу, всё же решился развернуть телегу. Хотя с этим на узкой дороге пришлось помучиться.

* * *

Дардиолай добрался до постели, когда уже рассвело. Кружилась голова, в висках стучало. По телу волнами прокатывался озноб, будто он подхватил лихорадку. Ноги натружено гудели, а в левом бедре при каждом ударе сердца ещё и отзывалась тупая боль.

Дардиолай, морщась, растёр ноги, потом сжал пальцами виски, закрыл глаза. Через какое-то время боль отпустила. Он залез под овчину. Проваливаясь в сон, подумал, что вот сейчас его можно брать голыми руками. Если купец встретил какой-нибудь разъезд, если ему хватило ума и смелости развернуться и поехать назад, в Апул, если он смог определить, где Дардиолай держал его… Слишком много если. И безо всяких условий разведчики «красношеих» могли забрести в это заброшенное селение.