Волки и вепри

— Не стану, — заверил, скупо ухмыляясь, филид, — вот такой я сукин сын, да-да.

— Ну, доблестные сограждане, храбрые сердца! — воззвал господин к толпе. — Есть среди вас герои? Кто защитит честь и славу Горлеха?!

— Доколе терпеть будем ярость язычников? — поддакнул клирик.

— Да ну в жопу, — раздалось из людского сусла, — вот пусть сам преподобный и выходит.

— Ага, ага, выходи, не бойся — Йон Спаситель рассудит!

— А чего, чего сразу мы? Вот пусть те, кто её судил, те и дерутся! — вторили добрые люди болотными жабами, забыв, как только что забрасывали девушку дерьмом. — Выходи, Ангус Голова! Становись, городская старшина!

Набольшие Горлеха явно не горели желанием состязаться в игре героев, являя чудеса отваги, но раз уж брагу заварили… Сошлись на том, что выставили местного полудурка. Звали его Кулан, или Малыш Ку. В войско его не взяли по причине слабоумия, но мало кто отважился бы вызвать его ярость: детина был здоровенный, как тролль, шутя орудовал дубовым ослопом, больше похожим на таран. Ангус напутствовал его такими словами:

— Побьёшь ихнего бойца, получишь пирожок с повидлом и кружку сидра, да ещё Финдабаир тебе отсосёт.

— КУУУ, — радостно промычал Малыш — видать, Финдабаир того стоила.

Биться с ним вызвался Лейф Кривой Нос. Перехватил поудобней клевец, плюнул сопернику прямо в глаз. Малыш Ку взревел и так ударил дубиной, что с окрестных деревьев посыпалась листва. А с Лейфа ничего не посыпалось: он отскочил, кланяясь толпе, словно в танце — праздник же! — а потом вогнал клевец Кулану прямо в сердце. Тот сперва не понял, что случилось, пару раз замахнулся, схватился за грудь, икнул и умер.

— Вот тебе и пирожок, — Лейф выдернул клевец, брезгливо отёр пучком травы. — Ненавижу таких бугаёв, ещё с детства. Хродгар — без обид.

Хродгар не ответил. Его больше занимала девушка на его руках. Она успела надышаться дымом, обгорела и потеряла сознание. Ноги Тура жгло от желания покинуть Горлех, вынести несчастную подальше, чтоб хотя бы смазать раны, но толпа бродила и шипела, как пиво, грозя разорвать бочку. Хаген же подошёл к местному главе, подцепил мечом торквес на его шее:

— Ради всего благого, Ангус, или кто ты там, — удержи своих людей, и особо вот этого лысого рукоблуда в одеждах старухи. Наша сотня не слишком далеко. Не откупитесь.

Ангус, красный от ярости, молча кивнул.

А жрец Белого бога выхватил дротик у кого-то из горожан и замахнулся на ведьму. Весьма прытко — никто и моргнуть не успел. Однако дротик вонзился в землю, а святой отец заорал, баюкая перебитую руку. Кернах Дюжина, улыбаясь, второй раз угостил его ясеневой палкой — теперь по спине, а затем — и по тому, что ниже. Добрые люди расхохотались, Ангус же бросил:

— Хватит, убьёшь ведь!

— Поделом бы, — заметил Хаген…

…Викинги шли с холма. Молча. Раскрасневшиеся и ошалевшие. Кернах шагал рядом.

— Погуляли, ёж твою мышь! — сплюнул Бьярки. — Добро хоть, бочонок эля прихватил!

Эль распили уже в стане, под вечер. Пересказывая прядь о Сигурде и Брюнхильде. Северяне с любопытством поглядывали на ведьму, обмениваясь ехидными замечаниями. Сигурду и Брюнхильде было не до них.

Девушка пришла в себя и даже позволила Хродгару осмотреть и обработать раны. Хродгар же вознёс хвалу всем богам — красавица пострадала, но не так, как люди, памятные вождю по сожжённым усадьбам и кораблям. Ожогов не останется.

— Как тебя хоть звать-то? — спросил на ломанном Имраэге.

— Ниала, — тихо проронила колдунья.

— Ньяла, — повторил Хродгар на северный лад. — Скажи, ты и правда… наводила порчу, вредила чарами и всякое такое? Зачем?

— Ненавижу, — устало, но жёстко вымолвила Ниала, каменея лицом, — ненавижу их, но… не так, чтобы вредить чарами. Спроси своего человека, — указала на Хравена, дремавшего у огня, — что бывает с теми из нас, кто становится на этот путь. Во что мы превращаемся…

— Тогда зачем они…

— А ты не понимаешь? — ухмыльнулась ведьма, скривилась от боли. — Всегда кто-то виноват. Кто-то… иной. Я сгодилась на место жертвенной козы. Ведь я не приняла веру Креста, меня воспитала старая ведьма в лесу, я поклоняюсь священным деревьям, солнцу и луне… Достаточно? Нет? — не могла остановиться. Слова рвались с губ, словно птицы со стальными крыльями. — Ниала О'Байрэ не вышла замуж, хотя уже давно не ребёнок! У Ниалы О'Байрэ есть чёрный кот! Успел в лес убежать, когда за мной пришли, а то бы растерзали… Ниала О'Байрэ остра на язык и дерзка, как не подобает девке! И в церковь не ходит. А ещё Ниала О'Байрэ отказала какому-то там родичу Ангуса Головы, а тот возьми да удавись…

— Думается мне, Ангус невысоко ценил того родича, — проворчал Хродгар, — иначе не отпустил бы нас просто так.