Волки Лозарга

Поэтому лишь поздно вечером Тимур наконец пустился в обратный путь к гостинице, где Фелисия встретила его весьма прохладно. Однако она смягчилась, узнав, что новый знакомый Тимура рыбак и к тому же обладатель небольшой лодки. — Завтра раздобудешь несколько бутылок вина и положишь их в карету. Мы выезжаем рано утром.

Тимур принялся было объяснять хозяйке, что сидр — это напиток богов, но его сразу же оборвали: только вино, желательно хорошее, и ничего другого!

На следующий день обе дамы, одетые, как полагается для вылазки на природу, в платья светлых тонов и соломенные шляпы, с зонтиками, не забыв, впрочем, краски, кисти и прочее, вышли из отеля в сопровождении Тимура, нагруженного объемистой корзиной, куда хозяйка вместе с добрыми напутствиями положила массу всяких продуктов.

— Погода будет чудесная, — предсказывала она. — Я приготовила вам отличный обед, но оставьте немного места и для ужина: будут омары.

Погода и вправду стояла замечательная, дул легкий ветерок — у моря он всегда предвещал сильную жару. Они отыскали дорогу, указанную Дюшаном. За набережной Леон карета въехала на узкую береговую полосу, ведущую в Карантек. Там было немало рытвин, и двигаться быстро не представлялось возможным, но сама дорога, то утопавшая в зарослях желтого утесника, то выходящая к серебристо-голубому морю, выглядела очень живописно. Вот они проехали песчаные равнины с полями, засеянными рожью и репой. А дальше — луг с невысокой травой, где паслись красивые сильные жеребцы местной породы. Много по пути встречалось и часовен, а на перекрестках дорог виднелись холмы с крестом на вершине. Высоко в небе носились ласточки, а на тихой морской глади пятнами белели чайки. Да и само море казалось огромным озером, так неподвижны были в то утро его воды. В чистом воздухе пахло йодом и водорослями. Дома вдоль дороги попадались редко, и за все время они не встретили ни одного человека.

Тимур, сидя на козлах, насвистывал вовсю, как человек, который умеет наслаждаться таким вот погожим деньком, но позади него в карете обе дамы хранили молчание. Воодушевление первых дней после отъезда из Парижа сейчас куда-то улетучилось.

Гортензия, сидя в своем углу, размышляла. От Патрика Батлера до сих пор не было никаких вестей. Непонятно, почему молчит судовладелец. Или, наоборот, слишком понятно. Руан-старший и Бюше обманывались насчет его потаенных убеждений. Он, без сомнения, принадлежал к той категории людей, которые желали бы угодить и нашим, и вашим. Наверное, недолюбливал непрочное правительство и хотел завести друзей среди оппозиции, хотя идти на риск ему было вовсе ни к чему. Легче всего проявлять героизм на словах, но когда ты. уже у подножия стены, как-то не хочется лезть наверх: то ли подъем крут, то ли путь опасен. Да и в самом деле, «Юнона» с солдатами вовсе не вдохновляла на героические поступки.

В какой-то мере отсутствие Батлера приносило Гортензии облегчение, но сейчас она даже упрекала себя за это. Молодой человек, которого здесь так строго охраняли, потерял свободу именно из-за нее, Гортензии. В благородном порыве, рожденном лишь добротой и правдолюбием, он посмел выкрикнуть истину перед толпой только лишь для того, чтобы ей, сироте, было не так горько. И теперь целых два года отбывал наказание за свой безрассудный поступок.

Дорога опять побежала мимо часовни, пересекла голое поле и плавно повернула влево. Перед ними возник морской пейзаж, а посреди — серая грозная громада древнего морского замка. Словно страшное чудовище прилегло отдохнуть на голубое зеркало воды. Фелисия замерла, устремив на него взгляд.

— Вот он! — выдохнула она. — Разве можно называться человеком после того, как отдашь приказ заточить здесь себе подобного?

— Фелисия, мы вызволим его оттуда, за тем ведь мы и приехали…

— Я буду жить здесь, сколько понадобится. Если наш план не удастся, найду себе дом, любую хижину, но останусь, буду ждать удобного случая. О боже мой! Я даже не представляла себе, что тюрьма может быть таким ужаснымместом. Посмотрите, Гортензия, она ведь у самой воды. А что тут бывает в бурю?

— Успокойтесь, милая. Пока что светит солнце, и мы не собираемся отказываться от того, что задумали. Если этот проклятый трус Батлер так и не объявится, не станет нам помогать, что ж, обойдемся и без него. Может быть, сумеем выкрасть где-нибудь лодку и поплыть если не в Англию, то хоть куда-нибудь поблизости, туда, где нет такой охраны. Возможно, нам удастся доставить вашего брата в Нант, а там найти корабль, на котором вы оба поплывете в Италию. В конце концов, с нами здесь четверо сильных, решительных людей. Глупо не воспользоваться такой подмогой.

По мере того как она говорила, нахмуренный лоб Фелисии понемногу разглаживался. Наконец она улыбнулась:

— Простите меня, Гортензия, за эту слабость. Вы правы: никогда нельзя заранее отчаиваться.