Волки Одина

– Как и всем богачам, Папе не хочется терять свои сокровища, – подхватил Вардан рассказ по кивку господина. – Он, конечно, послал гонца к Карлу, но когда разъяренные римляне стучали в дверь папского дворца, у франкского императора у самого были руки по локоть в крови язычников. – Вардан отхлебнул вина, больше для вида, и продолжил: – Я дал Льву то, что он хотел.

А хотел Папа, чтобы в Риме вновь стало спокойно. И Гвидо, торговец тканями из Венеции, подсказал ему, что в городе воцарится порядок, когда люди получат то, чего хотят, – крови. Сытые глаза заставят забыть о голодном брюхе. Надо лишь увести народ с улиц, а еще лучше – поманить их выигрышем. Предложение устраивать бои в Амфитеатре Флавиев возмутило Папу. Он разгневался, кричал, что гнусно и греховно отдавать арену под кровавые зрелища, как это уже было в истории Рима. Однако Гвидо не сдавался, говоря, что да, несколько смельчаков погибнет, зато римляне смогут спокойно ходить по улицам, а там и Карл подоспеет с войском.

Вот и все, что я понял сквозь винный дурман и приглушенную травами боль. Без сомнения, этот Вардан – скользкий, как угорь. Такие, как он, и медведя уговорят снять с себя шкуру и отдать вам. Что же до Папы Льва, он явно был неглуп, иначе не поднялся бы над всеми христианами. Тем не менее он согласился на план Гвидо или просто закрыл на все глаза. Мне это казалось странным, пока я не услышал продолжение рассказа, где Гвидо пообещал Льву, что поделится с ним полученными от ставок деньгами.

– В желающих сразиться недостатка не было, – сказал Никифор. – Люди дюжинами рвались на арену, а посмотреть на них приходили тысячи. Сундуки наполнялись. Папа, конечно же, сделал вид, что осуждает бои. Его гвардейцы даже проломили нескольким зевакам головы для острастки, и с тех пор зрители смотрели бои, с опаской поглядывая на ворота, но приходить не перестали. Через две недели мы вернули зерно, у народа появился хлеб. Через три – фонтаны были чистыми и беспорядки прекратились.

– А теперь что? – спросил Сигурд, задумчиво глядя на догорающий Брамов костер.

– Город снова в руках у Льва, – ответил Никифор. – Кто мы на самом деле, он не узнает. Все свидетельства того, что происходило в амфитеатре, будут уничтожены. Может, он даже построит новую церковь на крови и будет и дальше служить мессы для своей паствы.

– Почему вы остановили бой? – спросил Сигурд.

На мгновение он встретился со мною взглядом, а потом снова повернулся к Никифору. «Хороший вопрос», – подумал я. Да, мы выиграли поединок, однако закончился он не совсем так, как хотелось бы.

– Теофил – один из моих лучших воинов, – ответил Никифор, почесывая намасленную бородку. – Вы же видите, у меня больше нет войска. Такие воины, как Тео, мне еще пригодятся.

Сигурд усмехнулся.

– Хорошая получилась сага, – похвалил он, убрав мокрые от пота волосы с лица, и поднял рог в честь Никифора и Вардана.

– Про бои маловато, – проворчал Улаф, закрыв один глаз и тыча пальцем куда-то в темноту. – Дядя был пьян, что сам Громовержец на Йольском пиру.

Сигурд сидел нахмурившись, пока Бьярни снова наполнял его кубок.

– А вот конец не удался, – произнес ярл, качая головой. – Дядя прав. В конце должна пролиться кровь, много крови, а то что это за сага такая… – Он яростно почесал затылок, будто там завелась мышь. – Вообще-то, пожалуй, не такая уж хорошая сага получилась.

– А конца пока и нет, ярл Сигурд, – ответил Никифор, приподняв черную бровь. – Но уверяю тебя, кровь будет. Арсабер умрет, и его змеи – вместе с ним.

– Хорошо, – сказал Сигурд. – Так мне больше нравится. Да и мой товарищ Брам был бы доволен. Любил он кровавые саги.

Улаф стукнул по кубку ярла своим, расплескав вино.

– А может, сам придумаешь конец, Сигурд? – предложил Никифор, и только тогда я понял, зачем эти греки явились к нам на пристань.

С чего бы иначе императору пить поганое вино с дикарями-язычниками? Он мог отправить к нам своих людей, но нет, пришел сам… Удивительно, как я раньше не догадался! Императору нужны мы.

– Ну вот, Дядя, теперь и мне вино до костей достало! – проревел Сигурд.

Все стали переглядываться и пожимать плечами. Я приподнялся на шкурах повыше, браня Хальфдана и Гуннара, из-за которых мне было плохо видно.

– Твои волки храбро сражались, Сигурд. Они прославили тебя. Если честно, не думал, что кто-нибудь побьет моих воинов.

– Да у нас каждый хотел сразиться с ними, – сказал Сигурд, хотя это было и не совсем правдой. – Даже жребий бросали.

Никифор и Вардан удивленно переглянулись – ведь они думали, что мы выставили своих лучших воинов.

– Значит, не зря говорят, что скандинавы – превосходные воители, – сказал базилевс.

Однако его похвалу не услышали – одни были слишком пьяны, другие не понимали по-английски.

– Больше всего нас поразило то, что вы готовы жизнь отдать друг за друга. – Никифор ухмыльнулся, обнажив ровные белые зубы. – Ты вот коршуном бросился на защиту вашего силача и молодого воина, когда мы окружили Теофила. С меня даже несколько капель пота упало.