Волки у дверей

– Во-во, я тоже слыхал… кажется, это были двое охотников, и на них напал медведь, – подлил масла в огонь Алекс Вассер, сидевший по ту сторону костра. При этих словах Дамьен вздрогнул – впрочем, он сомневался, что их отправили бы в поход, если бы им угрожала хоть мало-мальская опасность. Взрослые, конечно, козлы, но не до такой же степени. Тут подошла Лора с пластиковыми тарелками и стала раздавать их ребятам, а Юго принес котелок, до краев наполненный рагу. Вилли сидел все так же – потупив взор и не смея пошевелиться. Дамьен пытался подобрать слова, чтобы вывести его из оцепенения, но потом решил промолчать. В конце концов, это не его забота. У каждого свои проблемы. Дамьен наблюдал за Стивом, не понимая, как такого придурка могли назначить начальником лагеря. Он был старшим братом Янна, его лучшего друга еще с начальной школы. Когда Дамьен был помладше, ему часто случалось оставаться на ночь в их прекрасном доме в северной части города.

Стиву тогда было не то восемнадцать, не то девятнадцать, и большую часть времени он сидел, запершись в своей комнате, и слушал музыку на полную громкость, а когда встречался с Дамьеном и Янном, то всякий раз нахально подтрунивал над ними. И как два родных брата могли быть настолько разными? Как-то вечером, когда Янн уже спал, а их родители ушли в гости к друзьям, Дамьен спустился в кухню и наткнулся на Стива – он только что вернулся с какой-то вечеринки вдрызг пьяный, с бутылкой виски в руке. Дамьен решил было отправиться к себе и лечь спать, но Стив преградил ему дорогу и заставил хлебнуть из бутылки. Дамьен сопротивлялся – и Стив наотмашь ударил его по голове. Он упал на плиточный пол и не мог вспомнить, что было дальше, – помнил только, как Стив поднял его, прислонил к стене и пригрозил перерезать ему горло, если он вздумает пожаловаться родителям.

И Дамьен действительно никому не сказал ни слова. Только с тех пор он больше никогда не оставался на ночь у Янна. Возможно, Стиву просто хотелось их попугать, но с Дамьеном такие номера не проходили: он всегда, сколько себя помнил, увлекался историями про чудовищ и знал наизусть десятки сказок и легенд из книжек, что стояли рядком у него в шкафу. Иногда он и сам сочинял такие истории и записывал их в тетрадку, которую прятал у себя под кроватью, чтобы ее не нашли ни родители, ни Ванесса, его старшая сестра. В своих байках он рассказывал про ручного людоеда, жившего в лесу у них за домом и про которого знал только он один. Иногда по вечерам он посылал его отомстить своим обидчикам в реальной жизни, придумывая для них все новые расправы, но непременно с кровопролитием. Для него это был единственный способ приглушить злость, которая со временем только крепчала, отравляя ему душу. Знай люди, что творилось у него в голове, они держались бы от него подальше. Одно время Дамьена даже водили к психологу – после той неприятной истории с Клер, подружкой его сестры: это случилось в большом доме по ту сторону леса.

Родители тогда не стали никому жаловаться, но строго-настрого запретили им обоим общаться с нею каким бы то ни было образом. Однако через пару дней он вернулся в Мандерли, снова проникнув через дырку в решетчатой ограде. К счастью, дверь дома была открыта. Он бесшумно проник в дом и направился прямиком в гостиную, где все шторы были задернуты, отчего свет снаружи едва проникал. На журнальном столике лежала диссертация Клер, но Дамьен успел  пролистать только самые первые страницы – он боялся, что она вот-вот нагрянет и заставит его отправиться в постель, – и поначалу очень удивился, что в название было вынесено слово чудовище.

Он только взял рукопись в руки, как вдруг с верхнего этажа послышался крик. С рукописью в руке он кинулся к двери, выбежал в сад – и затаился за деревом. Кричала Клер – он точно знал: она была все еще там. Дамьен попытался разглядеть ее за одним из окон – и тогда из Мандерли вышла женщина в черном, с забранными в узел волосами. Она остановилась на крыльце и, заложив руки за спину, стала оглядываться кругом, будто догадываясь, что он где-то здесь, рядом. Он дождался, когда она вернется в дом, выбрался из убежища, прокрался к себе в комнату, тотчас же раскрыл диссертацию и погрузился в чтение, не очень понимая, что читает, за исключением того, что речь шла о каком-то малом, который поджег родной дом и заживо сжег там своих родителей, потом изнасиловал нескольких девиц и перерезал им горло, а после был таков. В дальнейшем Дамьен десятки раз перечитывал похищенный текст, который теперь прятал в шкафу; эта история пугала его и очаровывала куда больше, чем вся подборка страшилок, она даже снилась ему. А недавно Ванесса сказала, что Мандерли продали, только никто не знает кому, и дом этот так и стоит с закрытыми ставнями. Клер все еще лежала в психиатрической больнице где-то под Парижем. Дамьен боялся, как бы и он однажды не оказался там: ведь порой, когда родители отчитывали его, он со злорадством воображал себе, как сожжет их обоих вместе с домом.