Волки выбирают пряности

Сегодня я планировала разыскать Эрика, и теперь поводов для этого стало ещё больше. Возможность того, что после встречи с мэром в приют могу не вернуться, я не исключала. А значит, необходимо прямо сейчас объясниться с братом и, наконец, окончательно всё прояснить в наших отношениях.

Я боялась, что не застану его в комнате — так оно и оказалась. Мальчишки, живущие по соседству с Эриком, сообщили, что он находится на заднем дворе и попутно поинтересовались, отчего я не заглядываю к ним поиграть в карты. Действительно, что это я? Надо будет наверстать упущенное и продолжить взращивать поколение шулеров.

Когда я шла на задний двор, до назначенного мэром времени оставалось полтора часа. Не так уж и много для тех, кому предстоит обсудить целую жизнь.

За приютом располагалась небольшая детская площадка, которую представляли подвешенные под деревом качели и деревянная горка. Обведя взглядом двор, Эрика я не обнаружила. Продолжая осматриваться по сторонам, прошла вперёд по утоптанной песчаной дорожке, слегка размытой от ночного дождя. В какой-то момент внезапно проснулась интуиция, подсказавшая посмотреть вверх. Я запрокинула голову и, прищурившись от яркого солнца, заметила брата, сидящего высоко на старом клёне.

Он не сводил с меня пристального взгляда, и лицо его было не по-детски серьёзным. Эрик прислонился спиной к могучему стволу и вертел в руках самодельную рогатку, при помощи которой обычно распугивал птиц.

Перед тем как прийти сюда, я мысленно несколько раз повторяла то, что скажу. Но сейчас язык словно закостенел, а все заготовленные слова вмиг упорхнули, как те самые пташки.

— Что надо? — прищурившись, совсем недружелюбно осведомился брат.

Не так я рисовала в воображении начало этого разговора.

Поняв, что спуститься Эрик не соизволит, а разговаривать, смотря на него снизу вверх — не лучшая идея, я наплевала на время, которое потратила, совершенствуя внешний вид, и принялась забираться на дерево. Стоило ухватиться за нижние ветки и подтянуться, как во взгляде Эрика промелькнуло изумление. Что, братишка, не ожидал? Да, твоя сестра не только в карты играет, но ещё и лазает не хуже мальчишек.

Не сосчитать, сколько раз забиралась на высокую яблоню, росшую близ приюта. Мы с парой приятелей даже соорудили на ней что-то вроде шалаша, где бессовестно отсиживались во время прогула уроков.

Поравнявшись с Эриком, я села на соседнюю ветку и отряхнула руки от приставших крупинок коры. То же сделала и с форменным платьем, а затем испытывающе посмотрела на брата. Оправдываться мне было не в чем, и я терпеливо ждала, пока Эрик что-нибудь скажет. В конце концов, я ни в чём перед ним не виновата и пострадала не меньше, чем он сам.

— Что надо? — насуплено повторил Эрик, по-видимому, растерявший весь словарный запас.

— Ты мне ничего не хочешь сказать? — в свою очередь спросила я, слегка приподняв бровь. — Совсем?

Он не ответил, но и взгляда не отвёл. Глядя на брата, я видела, что он находится в смятении, хотя тщательно пытается это скрыть за хмуростью и безразличием. Не знает, как теперь себя вести и что говорить. Мне были понятны его чувства — сама в некоторой степени испытывала нечто подобное.

Сложно подобрать слова, когда душа и сердце стремятся навстречу родному человеку, но разумом понимаешь, что вы совершенно друг друга не знаете. Как подобрать ключик к тому, с кем знакома всего несколько недель? Как суметь выразить, что чувствуешь, при этом не отпугнув ребёнка, привыкшего прятать всё глубоко в себе?

— Что ты любишь есть на завтрак? — спросила спустя несколько мгновений молчания.

От резкой смены темы Эрик оторопел и округлил глаза.

— Ну, знаешь, завтрак — это такой утренний приём пищи, — я улыбнулась. — Мне вот нравятся блинчики. Только не сладкие, а приправленные специями. Когда жила в другом приюте, там была замечательная повариха, балующая меня солёным творожным кремом с лимонной цедрой и розмарином. Очень вкусно.

Ещё несколько мгновений брат продолжал недоумённо на меня смотреть, после чего выдавил:

— Яичницу. С беконом и поджаренными хлебцами. И какао.

— А к какао — ароматную булочку, — продолжила я, не стирая с лица улыбки. — Можно с корицей или маком…тебе какая больше нравится?

Эрик смешно шмыгнул носом и неуверенно ответил:

— С корицей…

Я задавала всё новые и новые вопросы, которые сначала ставили его в тупик, а затем подтолкнули раскрываться. Сам того не замечая, через четверть часа брат вовсю рассказывал о своих привычках и увлечениях, о занимательных историях, произошедших с ним и друзьями. Слово цеплялась за слово, окончание одного рассказа порождало начало другого, и постепенно беседа становилась всё более непринуждённой.

Тёплые блики ложились на лицо Эрика, освещая едва заметные редкие веснушки. Он улыбался, уклонялся от настырных солнечных зайчиков и, активно жестикулируя, говорил, говорил и говорил.

Рогатка была давно сброшена на землю. С неба лился радостный щебет птиц.

Они, так же как и мы, наслаждались обычным моментом, делая его волшебным.