Волкодав (СИ)

— Да. — Отрезал Курск, но сразу же осёкся. — В этот раз на одной стороне. Слушай, этот разговор не для чужих ушей, пусти в дом.

— С какой стати? Я тебя не приглашал, я пока еще в здравом уме.

— С той, что у нас есть указ Москвы, касающийся тебя. И для его исполнения ты должен присоединиться к нам.

— С чего бы мне тебе верить? Где сам указ-то?

Курск нахмурился. Он явно не хотел показывать столь ценный свиток на улице, но такие громкие слова требовали доказательств. Скинув мешок на доски крыльца, он достал из него заветный свёрток и покрутил им перед лицом Ельца.

— Надеюсь, разворачивать не стоит? Царской печати хватит?

— Хорошо-хорошо. — Елец закатил глаза. — Но пускаю только из-за неё.

Открыв дверь полностью, он пошёл ставить лошадей в небольшую конюшню рядом с жильём, перед этим жестом показав Курску и Орлу проходить внутрь.

После того, как гости расположились внутри, Елец попросил дать ему указ для ознакомления.

— Я серьёзно должен идти с вами двумя? Это не шутка? То есть, Москве в голову опять чёрт-те что ударило, а разгребать должны мы? Не поймите меня неправильно, я не отказываюсь. Но у меня и своих проблем хватает[4]. Да и потом, с вами… Кстати, кто это? — Елец бросил короткий взгляд на сидевшего подле Курска паренька.

— Я Орёл. — Прежде, чем Курск успел объяснить сам, выдал Ваня. — Я тоже олицетворение, и буду помогать Курску в его деле.

— Его приписал ко мне Москва. — Уточнил севрюк. — Его земли находятся в нужной нам местности, и потому он, якобы, должен присутствовать. Но ты посмотри на него, ну посмотри! Он ведь ничем помочь-то не сможет, только мешать и будет.

— Только это хотел сказать.

— Будто мне нравится таскать за собой лишнее. Я бы и к тебе быстрее добрался, не будь со мной этого юнца. Да от него проблем больше, чем помощи! Хотя, может, как раз из-за этого его и сбагрили из Кремля к нам. — Орёл сделал вид, что не услышал ничего из сказанного. — Нет, и что он будет делать с нами на передовой в его-то шестнадцать лет? Да у него даже нет никакого опыта! — Курск перевёл дыхание, будто успокаиваясь. — Кстати, о… возрасте. Ты почему все еще мелкий? Сколько вижу тебя, а ты все не меняешься. Выглядишь как…

— Я прекрасно знаю, как я выгляжу! — Курску показалось, что он надавил на больное. — А ты, если ещё раз поднимешь эту тему, вылетишь отсюда без промедления! Знаешь, если тебя худо-бедно поддерживали из центра, то я вот не виноват, что оказался сильно ослаблен боями! Да ты хоть знаешь, сколько раз тут был хотя бы наш «любимый» Крым?! А еще Казань и многие другие…

— Как будто у меня Крым был реже! — Расстегнув кафтан, а затем и рубаху, Курск рывком стянул его с одного плеча. Под ним виднелся свежий бинт, говоривший о том, что раны от последнего сражения ещё не зажили полностью.

Орёл также не мог не посмотреть в этот момент на спутника, слишком уж громок и яростен был своеобразный призыв того повернуться. Поймав себя на мысли, что невольно залюбовался объёмом и рельефностью мышц Курска, он сразу же отвёл взгляд и, вперив его в пол, сидел так какое-то время, молясь лишь об одном — чтобы щёки не краснели ни в коем случае.

— Я удивляюсь, как он тебя ещё на тот свет не отправил.

— А я удивляюсь, как ты ещё жив с твоим слишком острым языком.

Перепалка рисковала перерасти в нешуточный скандал, но обоих олицетворений сдержала цель визита, о которой весьма кстати вспомнил сам Елец, предложив вернуться к её обсуждению, а не переходить на личности и припоминать друг другу былые обиды.

Таков был весь Елец: он легко загорался, сразу же взрывался, но потом столь же быстро и остывал. Это показало его в весьма неприятном свете для видевшего его впервые Орла. Сам-то он по характеру был совершенно далёк от нового знакомого: не кричал по пустякам, не угрожал, да и проблемы свои предпочитал решать тихим и мирным путём. Конечно, Орёл понимал, что там, во что он ввязывается, вряд ли найдутся другие такие же, как и он сам.

— Есть ещё одно дело, которое связано непосредственно с главной задачей.

— Ну что ещё?

— Нам нужен твой брат, Воронеж. Москва говорил и о нём тоже.

— Не представляю, где он может сейчас быть. Честно говоря, и представлять не хочу. Не удивлюсь, если он уже давно где-то сгинул.

— Ты, как всегда, очень добр по отношению к своим родным. — Иронично заметил Курск, словно специально давя на что-то.

— Заткнись! Той родни, которую я любил, нет уже давно!

— Так отомсти за неё! Отомсти всем ордынцам через Крыма! Это очень даже в твоих интересах.

Несомненно, Курск знал все, что произошло с Ельцом когда-то давно. Он нарочно ковырял старые раны, пытаясь показать, что, пойдя с ними, тот сможет однажды скинуть с плеч груз ответственности. Вот только он совсем не подумал о том, что за многие века концентрации своей боли в себе Елец уже сросся с нею чуть ли не полностью, принял, ощутил всем своим естеством, и вытравить её из его ослабленной души будет очень непросто.