А все же темные владыки прыть его оценили и новыми силами магическими пожаловали. И даже до сей поры не изгладили той его великой заслуги с черных скрижалей. Смуту на Руси замутить — дело нешуточное. Только теперь, чтобы реабилитироваться и вернуть себе тело, да не старое, а обновленное, пуще прежнего ладное да могучее, а вдобавок стать одним из высших демонов, предстояло ему страну все же вконец расколоть, да так, чтоб не склеилась.
Охота на монстров шла уверенно и споро. Как и рекомендовал подземно-доисторический бегемот, возглавил ее Орешкин. Он, разумеется, представил все происшедшее на Ямале как свою несомненную победу над эпидемией оборотничества. Тушу главаря стаи он привез в Москву (обратно в Мвангу существо не обратилось, слишком глубока была трансформация). Теперь чучело диковинной твари украшало кабинет Берии.
Гибель вожака, а главное, отлет в Африку большей части легиона демонов, его населявших, повлекли за собой распад оборотнического сообщества. Отдельные особи как-то сами собой растворились в тундре. А на случай рецидивов местным фээсбэшникам был оставлен изрядный запас серебряных пуль и даже серебряных же выстрелов к подствольным гранатометам. Разумеется, подобный исход операции подтвердил компетентность Орешкина в подобных экстраординарных делах, и ему было присвоено звание полковника. По прибытии на Большую землю Архип Гаврилыч был сразу же уведомлен о новом ответственном задании, и он, засучив рукава, принялся за дело.
На Руси, в общем-то, всегда полным-полно было персонажей, склонных к матерому мракобесию. А уж в нынешнюю эпоху безвременья развелось их и вовсе видимо-невидимо. Но первым делом орешкинская бригада (создано было для этих целей особое спецподразделение) накрыла сходку членов кружка Захара Садомазова.
Известный литератор славился изуверско-почвенническими повестями. А вокруг него собралась, как водится, компания недорослей-последователей. По сведениям Архипа Гаврилыча, ими регулярно практиковались вампиризм, кровосмесительство и педерастия. Жили они коммуной в одичалой подмосковной деревушке. Именовали же себя — «братья Садомазовы», пытаясь воплотить в жизнь популярную максиму Достоевского о вседозволенности. Особый интерес, по мнению научных консультантов бригады, представляли дети, появившиеся на свет в этой противоестественной общине.
Операция прошла без сучка и задоринки. Все сектанты были схвачены с поличным (большинство из них в момент задержания предавались какому-либо из культивировавшихся здесь пороков). Сам старик Садомазов бился отчаянно, но бесплодно. Скованный наручниками, он предстал перед Орешкиным, производившим на лесной полянке первичный осмотр арестованных. Сатанинский пророк ему приглянулся. Он своим уже изрядно почерневшим сердцем на дне его узких желтоватых глазенок почуял смердящий адский огонек.
Однако познакомиться с ним поближе вроде как не было повода. Дело в том, что Орешкину не было дано разъяснений на предмет того, зачем все эти твари, собственно, надобны. Приказали ловить побольше и попричудливей, и все. Только новоиспеченного полковника подмывало (чего с ним раньше не случалось) вникнуть в глубины сатанинские. И он не сдержался.
В свою очередь, и Захар Евграфович не постеснялся и с охотой выложил ему на обозрение все свое нестандартное мировоззрение. Оно Орешкина поразило своей строгой логичностью и цельностью. Нет, он, конечно, проходил в школе основные творения Достоевского, однако не придавал терзаниям его героев серьезного значения. «Ну, нет Бога и нет, — думал он, — не больно то и надо». Связи между этим отсутствием и тотальной вседозволенностью он совершенно не улавливал. А тут его прорубило: оно ж и правда, если нет высшей судебной инстанции, то кто же тогда запрещать уполномочен?
«И в самом деле, занятно», — решил полковник. И тепло попрощался с арестованным, отправлявшимся под конвоем в специальный, экстренно оборудованный монстроприемник. Сам же призадумался.
Шнеерсон глодал Виктора всю ночь. Самозабвенно и сосредоточенно. Его мутация, как легко догадаться, была спровоцирована луной. Дело в том, что вирус оборотничества, синтезированный когда-то нацистскими учеными и модернизированный тружениками советской подземной шарашки, претерпел причудливые мутации. Случилось это в результате вторжения в изначально стройный код хаотическо-демонических влияний. Поэтому теперь каждый новый инфицированный преображался в зверюгу по-своему. Кого-то, как Иваныча, могла спровоцировать чья-то злобность и агрессивность. А вот Михаил Семенович трансформировался по древне-исконным канонам.