Вольная (СИ)

— Я надеялась, что господин отдаст приказ не причинять лисице вреда, — призналась я.

На лице чорваджи-баши значилось нестерпимое желание причинить лисице вред лично. Ну, или, на худой конец, заставить ее собственноручно починить злосчастную крышу Вафаи-паши.

— Кроме того, нужно все-таки забрать свитки из гильдии, но так, чтобы об этом не узнал Нисаль-ага, — с воодушевлением продолжила я и тут же скромно потупилась, — и проводить меня со свитками до дворца тайфы.

Глава 14.2

Сабир-бей нахмурился и на мгновение снова превратился в того чорваджи-баши, которого я привыкла видеть: бескомпромиссного, упрямого и ненавидящего, когда им пытается командовать кто-то, помимо самого султана. Потупилась я, еще не до конца осознав перемену его настроения: знакомы мы были гораздо дольше, чем мне хотелось бы, и изучить главного над янычарами я успела преотлично. Чужая покорность его успокаивала, а покорность женская — и вовсе умиротворяла.

Даже если чорваджи-баши понимал, что она наиграна от и до — а меня Сабир-бей изучил не хуже, чем я его.

— Так и быть, — снисходительно кивнул он, убедившись, что я в должной мере смиренна и терпелива. — Отряжу с тобой десяток янычаров, и еще десятку прикажу искать лисицу, но не причинять ей вреда. А ты передашь Рашеду-тайфе, долгих лет ему под этими небесами и всеми грядущими, что люди султана избавят его от беды.

— А сам господин что же, не посетит тайфу в минуту нужды? — невинно поинтересовалась я прежде, чем додумалась прикусить язык.

В результате во дворец тайфы пришлось брести пешком. Янычары волокли пустой паланкин, непреклонно ссылаясь на приказ отвести наложницу к господину, а не прокатить ее с ветерком. Малих молча шел в хвосте процессии, не поднимая головы, и на его лице значилась сосредоточенная работа мысли.

Я хотела спросить, как много он успел увидеть, но не решилась поднять столь щекотливый вопрос при янычарах — а потом вспомнила про девиц в кладовой и поняла, что раб будет наименьшей из проблем. Служанки и наложницы присутствовали при обороте Руа-тайфы лично. Им не скормишь байку про спонтанную активацию свитка — и не заткнешь рты.

Что-то будет…

Дворец тайфы только-только просыпался. Курился полупрозрачный дым над кухнями, по саду сновали ученики садовника с ведрами подогретой воды; мастера-муравейщики спешили подкормить своих питомцев прежде, чем проснутся молохи, и над двором витал сладкий медовый аромат.

Терраса на третьем этаже мужского крыла пустовала. Прохладный предрассветный ветерок заглядывал в господскую спальню, игриво развевая тонкие занавеси. Я покосилась на них, но аналогичным настроем что-то не прониклась.

Интересно, а он сейчас тоже?..

Но если Руа-тайфу воображение рисовало исключительно в качестве громадного зверя с полной пастью острых зубов, то Рашед отчего-то представлялся уютным рыжим клубочком на постели, где он наверняка дрых, обернувшись хвостом. И я отчего-то по-дурацки расслабилась, как, кажется, не расслаблялась даже рядом с Сабиром-беем, хотя мчаться в покои господина и хозяина следовало безотлагательно, вне зависимости от его возможной ипостаси.

Я потерла лицо ладонями, обреченно обругала себя последними словами и отправилась на мужскую половину дворца, гордо подняв голову и усилием воли отгоняя от себя мысль о том, что у фразы «последние слова» есть и другое значение. Малих попытался было схватить меня за локоть, но вовремя вспомнил о моем нынешнем статусе и только прошипел:

— Ты с ума сошла?! Дождись рассвета!

— Я только загляну, сразу выйду из покоев и передам якобы его приказ. Все будет хорошо, — еле слышным шепотом отозвалась я.

Малих прикусил губу и раздраженно мотнул головой, но спорить при полном дворе случайных свидетелей не рискнул.

Стража у дверей поначалу заупрямилась, но то ли важные новости, то ли (что вероятнее) султанские янычары за моей спиной их все-таки переубедили, и я, сглотнув вязкую слюну, нырнула в темную комнату. По-хорошему, следовало немного выждать, может быть, изобразить взволнованный диалог, — но я даже осмотреться не успела.

Зверь, как ни странно, был чуть мельче Руа, зато куда как проворнее. Я даже не увидела, откуда он выскочил — а уже лежала на ковре, придавленная лапой, и тихо обмирала от ужаса, пока вытянутая лисья морда с любопытством обнюхивала мои волосы и шею, то и дело тычась носом. Особой уверенности в благополучном исходе я и раньше не испытывала, но только сейчас впервые задумалась о том, что, возможно, не стоило рассчитывать, что Рашед в обороте будет так же спокоен и неагрессивен, как Руа.

— Х-хороший лис, — пробормотала я, не двигаясь. Лапа давила на грудь — вроде бы не сильно, словно зверь на нее не опирался, лишь обозначая, что при попытке дернуться мне не поздоровится, и я предпочла внять безмолвному предупреждению. Но рот-то он мне лапой не затыкал, верно?

Хотя, возможно, стоило бы.

— Вообще-то я по делу, — укоризненно сообщила я лису, словно он мог проникнуться и пристыженно отступить.