Вольное царство. Государь всея Руси

Дьяк приказал подать коня и помчался немедля к государю, захватив с собой гонца на случай каких-либо вопросов. В хоромах Ивана Васильевича его провели прямо в трапезную, куда государь только что вошел и, крестясь, садился за стол.

Сияющий дьяк Майко радостно поздоровался с государем и молча протянул ему грамоту…

– Перехватили? – весело усмехнувшись, спросил Иван Васильевич.

– Перехватили, государь, – ответил, смеясь, Майко, – ныне князь Михайла на сей грамоте, яко щука на жерлице. Никак уже не сорвется. Добрую уду сам собе изготовил.

– Завтракал, Андрей Федорыч? Нет? Ну, садись за стол со мной, – приветливо молвил Иван Васильевич и, обратясь к дворецкому, добавил: – А ты, Петр Василич, пошли Саввушку за Иваном Иванычем, прибыл бы он ко мне сей же часец.

За завтраком Иван Васильевич шутил, расспрашивал дьяка, какие у него вести о делах в Чехии и Венгрии, спрашивал, как ведет себя союзник его, король Матвей Корвин, и собирается ли воевать с Казимиром.

– Помни, Андрей Федорыч, – сказал государь, – как почнем поход на Тверь, составь такую грамоту от меня королю Матвею: «Яз, мир и дружбу с тобой храня, начал войну с князем тверским, союзником исконного ворога твоего короля Казимира, и ты по нашему договору бы днесь же на Польшу…»

– Добре, государь, добре сие измыслил! – воскликнул дьяк Майко. – Ежели Матвей-то и сворует в сем разе, грамота твоя Казимира испугает. Мы же все так нарядим, чтоб Казимиру о сей грамоте ведомо было.

– Право разумеешь, – одобрил Иван Васильевич, – ибо стар стал Матвей-то, покоя ищет, избегает ратей. Мало верю в его помочь.

Он задумался и молча продолжал завтракать, молчал и дьяк. Когда же государь заговорил с дворецким, Майко осмелился спросить, не желает ли государь узнать от гонца, которого он взял с собой, как лазутчики грамоту перехватили.

Иван Васильевич усмехнулся.

– Мелочь сие, Андрей Федорыч, – молвил он и, увидя входящего сына Ивана, весело крикнул: – Завтракал, Иване?

– Завтракал, – ответил тот, здороваясь с отцом.

– Ну, читай грамотку сию князя Михайлы, Андрей Федорыч баит, по-латыньски писана.

Иван Иванович быстро схватил грамоту и прочел ее дважды.

– Ну? – нетерпеливо молвил государь.

– Тут титулы, семейные дела, всякие жалобы, – ответил Иван Иванович, – сего читать не буду. Главное прочту токмо. Пишет Михайла королю: «Ежели твое величество в ближние дни не пришлет полки свои с великим нарядом пушечным и мы заедино не ударим на Москву нечаянно, то Иван отымет у меня половину тверской земли, а у тобя половину Литвы».

Иван Васильевич зло рассмеялся.

– А он не токмо на дуде игрец, – сказал он резко, – а кое-что и разуметь может! Токмо отымем мы не половину, а все его княжество! Днесь же пошлем ему складную грамоту. Слагаю ему крестное целованье. – Обратясь к дворецкому, он приказал: – Пошли, Петр Василич, гонцов за князем Патрикеевым и за воеводами, которых он укажет, да на Пушечный двор за маэстро Альберти. Зовет их-де государь на совет прибыть с ратными чертежами.

* * *

Потрясенный неожиданным оборотом дел, князь Михаил Борисович в великом испуге призвал к себе владыку тверского Вассиана, сына знаменитого воеводы московского князя Ивана Васильевича Стриги-Оболенского.

– Молю тя, отче, – просил его князь Михаил, – попечалуйся перед князем Иваном Васильевичем. Чтит он память отца твоего покойного, преклонит он ухо к словам твоим. Бей от меня челом ему на всю волю государеву…

Владыка Вассиан горько попрекал великого князя тверского за кровный союз его с неверным королем, еретиком латинским.

– Худо содеял ты, государь, – говорил он, – в ущерб государству московскому и церкви православной. Женился ты на внучке короля и союз с Польшей крепишь. Для унии и для папизма на Русь дорогу пролагаешь…

Князь каялся, клялся с королем все порвать и снова просил вступиться за него, и владыка смягчился и обещал ему отъехать завтра же с боярами в Москву бить челом государю…

Августа двенадцатого, в понедельник, Вассиан прибыл в Москву к обеду. Остановился он у митрополита Геронтия и просил его довести о тверском челобитье до государя Ивана Васильевича. Просьба успеха не имела – государь челобитья не принял.

Дней через пять в Москву от князя Михаила прибыло скорым вестовым гоном второе посольство – от всех князей и бояр тверских, во главе с князем Михаилом Димитриевичем Холмским, с тем же челобитьем, но и этого посольства Иван Васильевич не принял; сам же послал гонца к наместнику своему новгородскому, к боярину и воеводе Якову Захарьевичу Кошкину-Захарьину, дабы шел он немедля к Твери со своей воинской силой.

Как всегда, не торопясь, Иван Васильевич подготовлял и ныне поход, а выходило у него скорей, чем у других, ибо у него никаких недоделок не было. Все заранее обдумывал государь, всякое возможное препятствие на походе и все меры, чтобы устранить его.

Выступать же он решил из Москвы вместе с Иваном Ивановичем августа двадцать первого, взяв с собой всех пушечников под начальством маэстро Альберти, приказав и братьям своим, князьям Андрею большому и Борису на Тверь идти из своих вотчин одновременно с московским войском.