Волны на стене. Часть вторая. Тринадцатилетние

Полина помнила резной кораблик в маленькой бутылочке.

– Помнишь, как ты недоумевала, как же так – кораблик заперт!

Полина нехотя кивнула.

– А потом разбила бутылку и отпустила кораблик?

– Глаша, хватит, – попросила Полина.

– Так вот ты и есть этот кораблик в бутылке! – не останавливалась Глаша. – Повторяю вопрос: что б ты сделала, если б была смелее?

Полина долго молчала в ответ, тихонько постукивала лбом о стену и раскачивалась. Слезы текли крупными каплями по щекам и капали на босые ноги. Полину разрывало от ужасного состояния выбора. А разве можно вырваться из рамок собственной жизни, убежать, скрыться, чтобы не видеть Михеева, чтобы не ходить строем с классом на экскурсии?

Полина развернулась от стены и уставилась в открытое окно:

– А разве можно?

– Нужно.

– А если я ошибусь.

– Ошибка – это сложное абстрактное понятие, как выразился бы Доктор Бо, – хмыкнула Глаша себе под нос.

Наступило молчание. Полина кусала губы и силилась признаться самой себе в том, чего она хочет.

– Я хочу уехать в Париж, – наконец с трудом выговорила она. – Одна.

– Возьмешь Кирин рюкзак. Этот ему не нравится. Скучает по старому, – говорила Глаша, запихивая в красный рюкзак необходимые для поездки вещи: паспорт Полины, оставшиеся шоколадки, бутылку воды, зарядку для телефона, деньги, которые остались у них с Кирой, и шапку.

Полина сидела на подоконнике и кивала, не веря самой себе, что решилась ехать одна в большой и радостный Париж.

Кира дернул Глашу за рукав и недовольно зашептал на ухо:

– Нельзя ее отпускать. Это же Полина. Как она поедет в Париж одна?

– А почему бы и нет? – ничуть не сомневаясь, ответила Глаша.

Глава 11. В доме Анн-Мари

Глашу с Кирой разбудили стук в дверь и певучий женский голос:

– On se reveille, Pauline! Bonne journee! (Пора вставать, Полина! Доброе утро! прим.автора)

Кира спал на полу, потому что ночью Глаша вытолкала его с кровати: зато Кира забрал себе одеяло и, укутавшись в него словно гусеница, уснул.

От стука в дверь Кира моментально проснулся и заполз под кровать, а Глаша грубо рявкнула в ответ, что уже встает.

Когда разбуженная хмурая Глаша вышла из комнаты, то увидела рядом с перилами столик с аквариумом. В нем плавали одинокий карась и водоросли. Шевелились в аквариуме только пузыри из трубки, покачивавшие карася.

Постучав по аквариуму и разбудив карася, Глаша заглянула в ванную умыться, кое-как собрала нечесанные волосы в хвост и съехала по перилам вниз.

Из комнаты с двуспальной кроватью вышел высокий мужчина в сером брючном костюме с радостным выражением лица. Мужчина при виде Глаши расплылся в улыбке, пожелал ей доброго утра и поинтересовался, как она спала. Глаша хмуро кивнула в ответ: хорошо ли она спала ничтожные четыре часа, пока назойливым стуком в дверь их с Кирой не разбудили. Спала хорошо, но продрать глаза до сих пор не удалось.

– Comme ci comme ca, (Так себе. прим. автора), – буркнула под нос девочка.

Мужчина, продолжая улыбаться, вежливо пригласил Глашу к завтраку.

Они спустились на первый этаж и очутились в большой столовой с камином, с сервантами, уставленными хрусталем и фарфором, с большим овальным столом.

За столом уже собралась большая семья: улыбающаяся во весь рот женщина без одного зуба на видном месте, одуванчиковолосая поджарая старушка, глазастая девочка лет семи с косичками и две похожие друг на друга девушки. Одна из которых со слов Полины должна была быть Анн-Мари, а вторая ее старшей сестрой Лиз-Мари. Но кто из них, кто – Глаша не поняла.

Хором раздались пожелания доброго утра и вопросы, хорошо ли она спала. Глаша кивала. При виде накрытого стола настроение ее улучшилось.

Ее посадили на плетеный стул с мягкой подушкой. Обе мадам наперебой предлагали кофе, сок, молоко, чай, тосты с конфитюром, шоколадную пасту, кукурузные хлопья.

«Чудненько!» – Глаша густо мазала тост шоколадом, наливала сок, с горкой сыпала в тарелку хлопья и топила их в молоке. Но не могла наесться.

Беззубая мадам радостно и удивленно смотрела на то, как с аппетитом Глаша уплетает завтрак, и предложила еще сок, когда опустел графин.

Девочка отвлеклась и покачала головой:

– Нет, спасибо. Не нужно сок, – вежливо отказалась она, – принесите лучше яичницу. С колбасой или беконом. А лучше и с тем, и с другим, и с сыром. И не забудьте про хлеб! – вдогонку напомнила гостья.

«Странная девочка, – думала Мадам без Зуба, – еще вчера она была скромна и приветлива, едва притронулась к ужину, а сегодня уже так освоилась…» Но еще больше удивилась Мадам, когда, доев яичницу, девочка сгребла со стола оставшиеся куски бекона, тосты, конфитюр, йогурты и большую бутылку молока и, еле удерживая все в руках, направилась в свою комнату со словами:

– По утрам мне нужно хорошенько подкрепиться.

Из-под кровати доносилось мирное сопение, и Глаша оставила завтрак на комоде и только решила прилечь, как вновь раздался стук в дверь и звонкий детский голосок сообщил, что семья зовет ее на прогулку по городу.

Глаша нехотя спустилась вниз. В холле собралась семья и обувалась.