Волны Русского океана

– Слухай сюда, Омельян, — заспешил он. — У Алены, бабы моей, отец и брат — вожди индейские, и есть в ихнем племени знахарь-шаман Вэмигванид, это по-индейски «Украшенный перьями» значится, он, и верно, весь в перьях, с головы до пяток. Так это чудо в перьях знает, как возвернуть мужику его силу, вот истинный крест, не вру — сам пробовал. Надо те со мной плыть — до форта Александровского уж точно, а там — как Бог даст. Ну, чё скажешь?

У Емельяна глаза так и сверкнули зеленым огнем, будто рысь глянула сквозь рыжие заросли, однако язык он попридержал, не сразу выдал слово сокровенное. Помолчал малость, а после молвил:

– А скажу я, Тимофей Никитыч, так: ежели тот знахарь, держи его за ногу, вернет мне силушку прежнюю, я всех девок на твоих Хаваях схаваю, а тебе служить буду верой и правдой. Вот те крест! — И Емельян истово перекрестился.

– Ну и договорились, — засмеялся Тараканов. — А касаемо рудознатства…

– Есть рудознатец, — перебил Емельян. — Лучшéй меня! Я-то так… чё углядел, чё услыхал… а он мастеров выспрашивал, книжки ихние смотрел…

– И кто ж он, такой ученый? — с усмешкой спросил Тараканов.

– Дак корефан мой, Антоха Козырь, держи его за ногу. Вот его и отправляйте на Аляску. Ему там самое место.

– Значит, вот ты какой. — Главный правитель с удовольствием оглядел складную фигуру Антохи, даже кругом обошел для полного обозрения. Антоха повел плечами под армяком, поправил кушак. — Рудознатец, значит…

– Дак, барин… какой я рудознатец? Больше — рудолюб. Ндравятся мне камешки разные, мастер горный минералами их называл, в книжке показывал — я и запомнил. Память-то у меня дюже добрая!

– Вот и замечательно, что минералы нравятся. Ты садись, Антон… как твоего батюшку-то зовут? Захаром? Садись, Антон Захарович, чайку попьем, потолкуем.

Антоха посмотрел на главного правителя ошалелыми глазами — никто его никогда Захаровичем не кликал — и осторожно присел на край табурета. Правитель сам налил ему в белую чашку крепкой китайской заварки, добавил кипятку из самовара, стоявшего на высоком столике в углу кабинета, подал чуть ли не с поклоном, еще больше смутив вчерашнего каторжника. Пододвинул глиняную плошку с поджаристыми баранками и стеклянную с колотым сахаром: угощайся, мил друг, не стесняйся. Налил и себе и уселся напротив; кинул в рот кусочек сласти, отхлебнул душистого напитка и причмокнул: ах, хорошо!

Антоха бережно взял чашку за крутое ушко, вдохнул вьющийся над ней легкий парок и невольно прикрыл глаза от довольства ласкающим запахом. На каторге пили кирпичный чай, заваривая его до цвета, да и вкуса, дегтя; после кружки такого «напитка» перед глазами все плыло и перекашивалось, в голове что-то весело шумело, и жизнь не казалась убийственно тяжкой и унылой. От чая, предложенного правителем, веяло летней деревней, любимым временем сенокоса, когда луговые травы, улегшиеся в ровные валки, чуть-чуть подвялены жарким солнцем и источают еще не загустевшую духмянь…

– Понимаешь, Антон Захарович, — говорил между тем главный правитель, — очень нам здесь нужны рудознатцы. Я уверен, что земли тут богаты разными рудами и минералами, золото уж точно имеется, я сам его видел в украшениях индейских женщин, потому надо искать и искать. Однако, паче того, требуются угли хорошие, руды железные, медные, оловянные и свинцовые. Не гоже нам все через моря-океаны везти, когда можем сами добыть… Найдем руды, заводы поставим… Кстати, глины для кирпича и для посуды нужны, пески для стекла… Не зверя же бить без конца и краю — перебьем, а дальше что? Не-ет, надо все самим изготавливать, что человеку для жизни потребно, — и дома ставить, и корабли строить, и пушки отливать… — Он замолчал, всматриваясь во что-то поверх головы Антохи, — тот даже оглянулся с интересом, правда, ничего не углядел, кроме бревенчатой стены с торчащим из пазов сухим мхом, но по какому-то наитию догадался, что правитель словно видит наяву все то, о чем сейчас говорит.

А еще дошло до Антохи, какой воз хочет на него взвалить правитель, дошло и не на шутку испугало — а ну как не потянет? Да уж точно — не потянет: на все про все никаких знаний не хватит. Уж по крайней мере его, Антохиных, знаний.

Антоха решительно отставил чашку:

– Благодарствуем, барин, однако ж тебе нужóн не я, а ктой-то поширше умом-разумом…

– Не торопись, Антон Захарович, — остановил его правитель. — Я же не говорю, что все враз вынь да положь. Поначалу людей подберем, экспедицию составим… не под твоим началом, конечно, ты в ней рудознатцем-обследователем будешь, а начальствовать я поставлю человека, коему земли наши знаемы, в географии сведущего. И обследовать надобно не токмо полезные ископаемые, но и флору нашу, травы, цветы, для лекарского дела пригодные…

– Я такого и вовсе не знаю, — испугался Антоха. — Мне б с минералами разобраться…