Вольные частные города. Больше конкуренции на важнейшем рынке мира

Дело в том, что мы по-прежнему привержены к концепции государства и суверенитета, возникшей в эпоху абсолютизма. Понятие суверенитета во внутригосударственной сфере применяется, чтобы обозначить верховную компетенцию осуществления власти в государстве[21]. По исконной концепции этот суверенитет присущ монарху[22]. В демократических государствах он, согласно официальной трактовке, передан народу, причем суверенитет народа большей частью исчерпывается одноразовым принятием конституции[23], а также участием в выборах и оказиональных референдумах. Вчерашний мир знал монархических суверенов, а сегодняшний состоит из коллективных суверенов, причем коллективы делегировали свою власть органам, которые в конечном счете – как показывает опыт – все больше отстаивают лишь собственные интересы[24].

Вернемся к автомобильному примеру: разве же не замечательно, если бы вы сами могли решить, какую купить автомашину, с какой оснасткой и сколько за нее заплатить? Или если бы вы могли вовсе отказаться от покупки машины? Ведь вообще-то диктатор или монарх, самовластно и без судебного контроля предписывающий некий автомобиль, отнюдь не единственная альтернатива демократическим выборам правительства, назначающего тип автомобиля. Существуют не только альтернативы со-определения или стороннего определения. Есть еще один вариант – самоопределение.

Почему вообще группа посторонних людей должна решать, как вам жить? В особенности если вы их не выбирали, не давали им поручения, а вдобавок они не очень-то и годятся для таких целей. Вы можете, например, считать, что имеете полное право формировать свою жизнь и ее обстоятельства по собственному усмотрению, а если хотите чего-то от других, то реализуете свое желание на основе добровольного обмена услугами. Вы хотите не со-определения, а самоопределения. Отсюда следуют два общих приниципа.

Во-первых, тот, кто не наносит ущерба другим, имеет право быть оставленным в покое, в том числе и правительством, и большинством.

Во-вторых, человеческое взаимодействие происходит на добровольной основе, а не на основе принуждения, в том числе и в больших группах.

Нынешние государства не только не могут гарантировать ни один из этих принципов, скорее они основаны на их нарушении: обладая монополией власти, правительство осуществляет то, что ему хочется, а платить должны вы, независимо от того, нравится вам означенный проект или нет. Так обстоит и в западных демократиях. Смена диктатуры одиночек диктатурой партийных олигархий или большинства, безусловно, не конец истории. Свобода[25] и основанное на принуждении господство несовместимы. Легитимировано ли это господство демократически или нет, для данного вывода значения не имеет. Свободе требуется добровольность.

Человек, проживающий в государстве, обязан – согласно традиционной трактовке – выполнять все его правила, какие бы законы государственные органы ни устанавливали или ни меняли. Конфликтные ситуации разрешают опять-таки государственные суды. Такое стороннее определение доходит до того, что даже отказ от гражданства ничего изменить не может. Скажем, человек, уезжающий из Германии, должен не только заплатить налог на переселение, но и обязан следующие десять лет платить налоги на доходы со всех немецких имущественных ценностей, даже если откажется от немецкого гражданства[26]. При отказе от гражданства США тоже надо уплатить налог на переселение, а также четырехзначную сумму «сбора за прохождение и обработку документа»[27]. Франция, которая уже много лет в большом количестве теряет граждан-налогоплательщиков, сознательно ставит таким людям бюрократические рогатки.