Вольные города

—      Да неужто?! — Ивашка аж привстал.— Ему голову обор­вать надо! И каков хитрец! Первым твоим защитником тут был...

—      Убег, мерзавец. Но не о нем речь. Как дальше с ватагой быть?

—      Ты больше нашего знаешь— ты и говори.

—      Я так мыслю: на нас с колом — мы с дрекольем, на нас хитростью и подлостью—мы и того тошней. Неужто султана не обманем, а?

—      Ну говори, говори.

- — Ватагу мы ему соберем — пусть дает нам оружие, деньги. Хана Ахмата побьем и пограбим, а то закисли вы тут со своими овечками...

—      Потом што? — нетерпеливо молвил Ивашка.

—      Потом будет самое главное: Москве помогать.

Ивашка долго молчал, морщил лоб, скреб бороду.

—      Ну, даст бог, Москве мы поможем,— заговорил он,— турок отгоним, а сами куда? Вот мне куда податься? Снова к хромому дьяволу, моему князю старому? Может, мне эта Москва-то и не к чему?

—      Да ты русский человек али нет?

—      Ты, дед, молчи. Теперь твое дело у хана ли, у пана ли — все одно в гусли играть. А я сам ищо в силе, да и Андрюшка во» растет. Его тоже князю в прибыток?! Вестимо, я русский, вестимо, свое Подмосковье и сплю и вижу, истосковался весь. Но я хочу, чтобы мы все: и ты, атаман, и ты, дед, и все наши други-ватажни- ки — кровь проливали не зря.

—      Думал я и об этом,— сказал Сокол.— Было время, когда по Дону плыл. Бери-ка ты, дед, снова посох, проси у Ивашки в паводыри Андрейку да пробивайся-ка на Москву. Расскажи князю Ивану нашу задумку и выговори нам спокойную посадскую жизнь.

—     Я тя, Вася, понимаю, окромя меня идти некому, только си­лы мои теперь не те,— промолвил дед, но в голосе его Василько заметил радость,— не дойду, того и гляди.

—     Может, Андрейку послать одного? Возрос парень, смышлен.

—     Нет, нет. Я тоже пойду. Андрюшку хромать научу—два убо­гих, кому мы нужны? Может, хоть кости свои на родной земле схороню.

—     До истока Дона вас проводим. От истока до реки Прони пешком. А по Проне до Оки. Там лодку купите — денег дадим. Как, Иваша, ты мыслишь?

—     А турки, что скажут, когда узнают, что дед куда-то ушел?— спросил Ивашка, видимо согласившись с планом атамана.

—     Об этом ты подумай. Тебе поганых околпачивать не впер­вой. Помнишь, как Джаны-бека обманул?

—- Пойду, позову Андрюшку,— сказал Ивашка и поднялся.— Уж если мне не доведется, может, сын на родные места поглядит.

* * *

Становище ждало круга. Появился атаман — стало быть, жди перемен. Слухами полны все лачуги, землянки, норы.

Первыми подняли тревогу питуки: куда-то исчез Ионаша и хмельное покупать негде. Потом узнали — корчмарь, оказывается, засадил когда-то атамана в цепи и потому удрал. Через день еще новость: вместо него корчмарем будет Андрейка Булаев. При большом стечении народа молодого купца с гусляром проводили в Кафу за товаром.

Спустя день прошел слух: Василько замыслил большой поход на Орду и думает скликать всех ватажников, раскиданных по До­ну, и даже будет звать Микеню с ватагой. Наконец, круг собрали, и все слухи подтвердились. Атаман Сокол сказал на круге, что ва­тажникам в соседстве с ордынцами не житье, да они и сами это понимали, поэтому зовет Сокол в поход на Ахмата с тем, чтобы его из степей выгнать. Ватаге будет помогать турецкий султан, который с ватажниками хочет жить в дружбе.

Зов в поход, как и прежде, начинается со слов «Вольному________

воля». Споров на кругу было мало, ибо отец Иохим этот зов благо­словил как дело богоугодное и христианское. Несогласных было еще меньше — сказано было на кругу, что отнимать у неверных наворованное не грешно. А сие означало: можно грабить.

Плохо верилось в одно — в турецкую помощь. С чего бы, дума­ли ватажники, султан встанет супротив своих же бусурманов. Но на третий день после круга пристали к становищу три большие фе­люги с оружием, и привез это оружие сам паша Авилляр. Пробыл он у них всего сутки, пообещал ватажникам денег и куда-то уехал с атаманом. Ивашка Булаев рассказал казакам, что уехали они разведать местность. А через неделю стало известно: лодку, на которой выехали в Кафу дед Славко и Андрейка, нашли на берегу ниже стана в верстах двенадцати, перевернутой и разграбленной. Андрюшку и старца злодеи, видно, утопили. Ивашка послал много людей на розыски, но те вернулись ни с чем. Пало подозрение на молодцов из шайки Микени: лодку нашли недалеко от его ста­на. Сам Микеня не отпирался. Только сказал:

— Может быть, и наша оплошка вышла. Упредить надо бы.

Ивашка страшно бранился. Ходил не в себе.

ПОСОЛ СУЛТАНА

Нынче в Бахчисарае тревожно.

Теперь хан Менгли-Гирей в Крыму не хозяин. Теперь в Кафе живет наместник султана, молодой сын Баязета — Мухаммед. Что он скажет, то и хан должен делать. А попробуй, не согласись — сразу пришлют из Стамбула шелковый шнурок. Это означает: кровь хана священна, ее проливать нельзя, вот тебе шнурок — удавись сам и уступи место другому хану, более послушному. За то, что хан царю Московскому шерть дал и до сих пор дружбу эту держит, тоже султан может огневаться.