Вольные города

—     Разве у нас нет силы? — гудит бас.— Сила есть! А хозяин гнет нас, как захочет. Смотрите на эту руку. Наше дело — ловить¹ рыбу, а потрошить и солить я не умею. Но эта чертова акула за­ставляет нас копаться в рыбьих потрохах за эту же цену. Я полос­нул ножом вместо рыбы по руке, в рану попала соль и всякая дрянь... Вчера пришел, показал рану хозяину: «Разве не на твоей грязной фелуке получил я рану? Почему не платишь?» Он злой, как дьявол, говорит: «Я плачу тем, кто ловит рыбу! А ты болта­ешься на берегу вторую неделю. Уноси свои подошвы, покудова цел!» Меня взорвало, и я треснул его по шее. Напугался, жирная сволочь, и отдал мне все до последнего аспра. Вот оно как!

—     У тебя, Леоне, сила,— произнес узкогрудый рыбак.— А меня бы он задавил своим брюхом.

—     Надо всем за одного стоять,— сказал Леоне,— если будем вместе, нам никакой хозяин не страшен. А то пропадем...

—     Уж и так пропадем. Целый день в море, а получаем гроши. У меня дома девять ртов. Когда были сыты — не помним.

Батисто, который, стоя на возвышении, прислушивался к разго­вору рыбаков, крикнул:

—     Эгей, там, на дальних столах! Швартуйтесь сюда! Тут муза-

рнчг жалуются на тяжелую жизнь. Посоветуйте им, как жить fHil'IITO.

Соции и стипендарии¹ ответили на зов дружным хохотом, но

 головы к рыбакам пододвинули.

Расскажи, Клементо, куда мы деваем деньги,— сказал один г I шк'ндарий.

Складываем в чулок, известное дело! — ответил насмешник Кле-менто.

Много ли накопили?

Порядочно. Вот Джудиче, например, у нас самый богатый. (Он получает сто пятьдесят аопров в месяц, а мы, грешные, по сто.

Теперь давай посчитаем, сколько твоей семье нужно хлеба в день, Ыуднче?

Девяносто унций, самое малое.

-        Видали? — Клементо начал загибать пальцы.— Стало быть, на хлеб в день надо двенадцать аопров. На овощи по-бедному в шин. положено три аепра, на вино полтора, на дрова аопр. Выхо­ди I. что в день на еду и на тепло синьору Джудиче требуется сем- Ийлиать аопров. Помножьте это число на тридцать дней месяца и получите сумму, необходимую для жизни. Все оставшиеся деньги ршы>|) Джудиче, ну и я тоже, и другие зашиваем в чулок.

Некоторые недогадливые музариче начали действительно вы­щипывать, чтобы узнать, сколько же денег остается лишних, но громкий смех остановил их.

Пашли над чем смеяться! — недовольно сказал Ивашка.

Ты слушай, слушай,— толкнул его Ионаша.

- Совсем не смешно! — громко произнес с возвышения хозяин таверны.

 Да, да, синьор Батисто, не смешно,— ответил ему Джуди,-моя семья голодает. К тому же Клементо не все учел. Он позабыл упомянуть те аспры, которые мы оставляем здесь, у вашей Милости.

Если горе не залить вином, тогда хоть камень — да в воду,- крикнул кто-то.

Я и без твоих аспров проживу, если хочешь знать. Но не тoм суть. Каждый день, если не вы, так другие жалуются здесь вашу нищету, я это слышу третий год. Стала наша жизнь от кип легче? Нет. А почему?

Потому что мы ослы! — послышалось из зала.

-        Г-ге! Попробуй осла не покормить неделю, он тебе покажет!

Потому,— еще громче заговорил Батисто,— что нет у вас

  го защитника. Вы знаете — я сам моряк, прожил много лет

•С о ци я (лат.) — рабочие по найму. Стипендарии (лат.) — рабочие м *«лонаньи.

и скажу вам: прежде люди были смелее, они в обиду себя не да­вали. Я тоже, как и вы, терпел страшную нужду. Судовладелец выдавал нам по двадцать унций сухарей в день на каждого, одну соленую рыбу и кусочек сыра. Тогда пришел ко мне капитан Ачел- лино Леркари и сказал: «Батисто! Пойдем за мной на жирных! Я хочу защитить бедный народ». Это было ровно двадцать лет на­зад. И тогда все — и рыбаки, и матросы, и грузчики — пошли за капитаном. Пустили кровь жирным, вытряхнули их из сената, по­садили туда наших людей. И все пошло по-другому.

—     А Леркари жив еще? — спросил Клементо.

—     Жив, что ему сделается,— ответил Батисто,— только нет его в городе. Он собирается на своем корабле в Геную.

- Жалко! Он бы нам понадобился,— прогудел Леоне.

—     Про вино забыли, мошенники! — неожиданно весело сказал Батисто.— И я тоже хорош! Надо угощать друзей, а я разболтался, как последний чарпалья¹.

Батисто подошел к Леоне и что-то сказал ему, указывая на дверь кухни. Рыбак выслушал хозяина таверны, поднялся, подошел к Джудиче и Клементо, что-то им тоже сказал, и все трое скрылись в кухне. За ними прошел Батисто.

—     Видал? И так каждый вечер,— сказал Ионаша.— Стоит только кому-нибудь заговорить про тяжелую жизнь, сразу вступит в разговор хозяин таверны. Всем рассказывает про Леркари а кончится разговор — тянет самых отчаянных на кухню.

—     Я думал, только у нас простой народ в нужде,— задумчиво произнес Ивашка.— И здесь, видно, не сладко живется.

—     А этот Леркари...

—     Погоди, грек, помолчи малость. Дума пришла в голову хорошая.

Ивашка долго сидел молча. Ионаша несколько раз пытался за­говорить с ним, но безуспешно. Когда Леоне и Клементо вышли ид кухни, Ивашка встал и решительно сказал:

- Веди меня к хозяину.                                                                      ^!

—     Что ты надумал?

—     Там узнаешь. Веди.