Вольные кони

– Пять рублей, – еще раз вздохнула девчонка и повернула верткую подставку с углублением для денег.

Андрей поменял пятирублевку на билет и, изловчившись, просунул в окошко букет. Гвоздики живописно рассыпались по столу.

«Прав был южанин, пригодились цветы», – подумал Андрей и поехал в общежитие. До отхода автобуса у него было еще в запасе почти три часа. Прощаться ему было не с кем – ребята уже разъехались на практику. Андрей быстро скидал вещи в сумку, зашел к коменданту сообщить, что уезжает, и с легким сердцем вернулся на автовокзал.

Глава 11

Дорога на остров Андрею была знакома: позапрошлым летом побывал там на практике. Утренним автобусом он засветло бы добрался до парома, перемахнул пролив и на попутной машине доехал бы до поселка, в котором ему предстояло жить. Но этот последний автобус едва успел прибыть в райцентр до темноты. А отсюда Андрею до паромной переправы надо было ехать еще часа полтора. Потому, когда запыленный автобус притормозил на конечной остановке, он решил более не испытывать и так щедрую в последнее время к нему судьбу. Переночевал в заезжке, а ранним утром – по холодку – сидел он на камне у дороги и дожидался попутки.

Мимо проносились «жигули» и «москвичи», груженные походным скарбом, – издалека ехали люди в эти благословенные места, где пока глушь да тишь да разбитые дороги. И слава богу, что не асфальтированное шоссе, готовое пронести на ровной спине всякого, кто пожелает. Те, кто любит отдыхать с комфортом, чаще и доставляют природе самые большие неудобства. Оттого и не поднималась рука проголосовать частнику, не хотелось втискиваться в тесную коробушку, поддерживать неловкий разговор, выслушивать ахи и охи по поводу красот, наблюдаемых из окна, сетования на российские дороги и их безалаберных начальников – да мало ли о чем говорят обалдевшие от пыли и бензина путешественники.

Машина, которой выпало его везти, оказалась неказистой, потрепанной, замызганной от колес до тента. «Газик» лихо тормознул рядом, и шофер даже не спросил, куда ехать, – одна дорога петляла среди лысых сопок. Андрей забросил сумку на заднее сиденье, устроился рядом с водителем и скоро, за скупым разговором, не заметил, как оказался в крохотном, в одну улицу, поселке. От него до парома рукой было подать. Попрощавшись с хорошим человеком, Андрей пошел к берегу моря, скрытому последним перевалом.

По степной дороге шел он не спеша, волновался, готовил себя к встрече с Байкалом, прохладный ветер уже доносил его неровное могучее дыхание, подстегивал убыстрить шаг. Но слишком уж красиво было вокруг.

Напоенное синевой небо лежало на каменных громадах гор, пронизанное ликующим солнечным светом. И когда Андрей взобрался на крутой взгорок, перед ним разом раскинулось синее в жарких блестках море. Он шел к нему каменистой степью, только-только налившейся свежей силой: выплескивалась молодая сочная трава, розовыми островками цвел чабрец. Степь была свежа и красива. А из воды вымахивали серые в красных подпалинах скалы, тяжело нависали над высверкивающими под солнцем волнами. Весело шумел прибрежный соснячок. Андрей не выдержал, наклонился на ходу, сорвал ползучую веточку богородской травы, растер пальцами розовое соцветие, и духмяный давно забытый запах сладко закружил голову. И он засмеялся беспричинно и легко, так, как, наверное, не смеялся с самого детства – не помнил уже когда. Радостно было здесь смеяться одному, купаясь в запахах байкальской воды, разнотравья, прокаленных солнцем камней. «И за что, Господи, благодать такая на душу», – сказал он себе вслух и не услышал своего голоса. Степь звенела, пела, ликовала, и он вместе со всем живым растворился в ней, утонул в щедром всплеске жизни.

– Клык-клык, – раздавалось из сосновой рощицы. Таким сочным, звучным голосом, наверное, умеет говорить неведомая сказочная птица. Звуки ее сильного удивительного голоса согласно вплетались в окружающий Андрея мир, и любопытство разбирало его – что это за невидаль такая вещает из сосняка? Он поразился и вздрогнул от неожиданности, когда из-за деревьев вдруг выскользнул, расставив негнущиеся, отливающие окалиной крылья, ворон – вот уж не знал за ним такого необыкновенного голоса. Видимо, и ворон был очарован, опьянен этим чудесным утром и в избытке чувств заявлял о своем согласии со всей земной красотой.

Отсюда был виден далекий скалистый берег острова, над ним клубились чайки. Тупоносый паром тянул длинные белесые усы среди аквамариновых волн. Внизу, у бревенчатого причала, сгрудилось десятка полтора легковых и грузовых машин. «Вот тебе и будний день, – с досадой подумал Андрей и тут же успокоил себя: – Нет причины переживать, будет с кем до поселка доехать». Он быстро дошагал до кромки и засомневался – с чего это на пароме очередь выстроилась, паром-то ходит?

– Ходит, да не для нас, – разочаровал его мужик, высунувшийся из окна «жигулей». – Этот, первый, взял пару машин и ушел, больше не придет. Видишь автомобиль с будкой на бугре? Геодезисты какие-то нагрянули, собрались дно у причала рвать. Приспичило же им не вовремя!