Вольные кони

На изжеванных колесами бревнах кучковались водители, лениво переругивались на расстоянии с двумя парнями, сидевшими в кабине машины с будкой, во всю длину которой шла броская надпись «Специальная».

– И рванем, вас, что ли, спрашивать станем? – высовывался из кабины худощавый с круглыми рыжими нахальными глазами парень.

Андрей с первого взгляда определил: этот – мелкая сошка, его дело маленькое, спичку поднести, а поди-ка, хорохорится, упивается властью над людьми. Неожиданное ощущение собственной значимости над всеми этими людьми, галдевшими у причала и мешающими исполнить государственной важности работу, несуразность которой он не понимал, да и понять не хотел, похоже, сильно возвышало его в своих глазах.

– Я вам, граждане, русским языком сказал: разъезжайтесь, – медленно выпускал он из зубов слова. – Поступила команда сверху углубить дно. Для вашей же пользы стараемся, – говорил, сам того не замечая, чужим, впитавшим начальственный басок голосом.

– Да пойми ты, садовая голова, что разворотите дно у причала и первый осенний шторм снесет его к чертовой бабушке, если, конечно, он взрыв выдержит, – упорно доказывал ему седой подтянутый мужик в спортивном костюме. – Я здесь не живу и то понимаю, какую хреновину вы тут городите.

– Мы тоже здесь не живем, но знаем что почем, нам оттуда, сверху, виднее. Геофизики мы, поболее вашего соображаем и в рельефе и в тектонике дна.

– В чем, в чем? – охнул моложавый мужик.

– Вот они, плоды всеобщей образованности. Сверху, говорит, виднее. Особенно если на бумаге нарисовать и представить за триста верст отсюда, как после все это будет выглядеть. Академики, мать вашу! – потерял он остатки интеллигентности. – Вас, собачьи дети, самих как следует углубить надо.

– Потише на поворотах, дядя, – ошалел от такого неуважительного обращения рыжий парень.

«Вот нищая душонка», – завелся Андрей. В сильном разладе были эти люди и то, что собрались они сделать в этой хрупкой бухточке, с тем высоким и прекрасным, только что пережитым им в степи. «Прикажи им, весь остров своротят, чтобы не торчал он тут, горизонт не загораживал, да еще до самой смерти гордиться будут, внукам рассказывать как о главном событии своей жизни», – размышлял Андрей, наблюдая за перепалкой. За свою жизнь он вдосталь повидал охваченных жаждой немедленных перемен людей и никак поначалу не мог в толк взять – отчего они ни на секунду не задумываются над тем, к чему приведет их очередное художество?

Он еще постоял немного безмолвным свидетелем, обогнул машину и заглянул в будку, где в душной полутьме возились с зарядами трое взрывников.

– Рванете? – поинтересовался он у них.

– Наведем шороху, не паром, а нефтеналивной танкер подогнать можно будет, – осклабился бородатый парень. – А ты что, кумекаешь в нашем деле? А то бы помог, черт его знает, сколько шашек закладывать надо.

– Люди, значит, вплавь до острова добираться будут? – так же миролюбиво спросил Андрей.

– Иди, парень, иди и иди, а то брошу одну такую штуковину, очухаться не успеешь, как перелетишь на свой остров, – загоготал бородатый, довольный своим остроумием.

– Такой, как ты, бросит, – серьезно подтвердил Андрей и отошел в сторону остудиться, от греха подальше – знал свою беспокойную натуру.

После армии он долго и всерьез считал, что только там можно встретить вот таких обалдуев, живущих по принципу: сделай, а потом думай. В армии это оправдывалось суровой необходимостью приказа. Чем оправдывалось на гражданке – понять не мог. Но скоро убедился, что в мирной жизни обвоенизированных граждан еще больше.

Взрывникам, понимал он, бесполезно было доказывать всю несуразность их деяния, бесполезно было их останавливать. Ни за что они не отвечали, впрочем, и пославшие их начальники, если хорошенько проверить, также не несли никакой ответственности. Они, в свою очередь, указали бы на вышесидящих, и в конце концов ответчиков трудно было бы сыскать. Несложно спрятаться в мудреных лабиринтах разных учреждений власти.

Ничего не оставалось, как сидеть на теплом бревнышке причала и удивляться тому, что другим хватает терпения и слов вколачивать в пустые головы очевидные истины. Но за исключением нескольких человек, самых ретивых, остальные прятались в машинах, как в персональных крепостях. Большинство людей безропотно и на веру принимали необходимость «государственного решения».

Андрей глянул в прозрачную воду, глубина не скрывала дно. Стайки мальков беспечно мельтешили в зеленой воде, тыкались в осклизлый причал. Он вдруг представил, во что превратится эта тихая бухточка, ахни в ней сокрушительный взрыв. Что-то надо было делать. Остальные уже отступились от взрывников. Неторопливо, прогулочным шагом отдыхающего человека Андрей пошел к ним. Парни к тому времени уже выволокли мешки с взрывчаткой из будки и всем своим видом показывали – пора, граждане, вам отсюда убираться. Самые дисциплинированные и терпеливые уже заводили машины, разворачивались, отгоняли их за пригорок или вовсе уезжали в поселок.