Вольные повести и рассказы

– Я вам покажу, какие! – сказал Брежнев. Он сел в свой импортный «Мерседес» и на предельной скорости помчался в сторону Горыней. Его сопровождавший Андропов и выездная охрана догнать его не смогли. Брежнев воспользовался своим классным мастерством по вождению автомобилей, провинциальной вольностью и личной властью. Когда догоняющий его кортеж примчался к Торговым Рядам, то застал лишь сиротливый Мерседес у Гостиного Двора – Брежнева уже встретили. Остальных, увы, попросили подождать. Андропов, этот новоиспечённый председатель госбезопасности, оказался в положении Берии, в своё время сопровождавшего Николу Теслу в Горыни. И власть, и амбиции этих гэбэ очень трудно представить рядовым людям. Юрий Владимирович тоже стучал лбом в прозрачную стену, но, что увы, то увы. Прозрачная стена – это образно. Никакой стены нет. Однако уже при подходе посторонних людей к лесу у них начинает болеть голова. При первом шаге в лесу голова уже раскалывается от боли. Шаг назад – и нет боли. Инстинкт самосохранения требовал не лезть далее в лес… Зато сопровождающим Брежнева лицам предоставили шикарные апартаменты в Гостином Дворе, и они коротали в нём целую неделю.

– Во имя предков! – Брежнева под белые ручки подхватили десятка три древних родичей. Своих родичей он не мог не узнать. У всех мужчин чёрные бровищи по длине и ширине пальцев, девушки и женщины – как одна чернобровая красавица. Но были и отличия. У горыничей Брежневых были красивые, но несколько утончённые лица. А, может быть, так казалось.

– Во имя предков! – Брежнева пешком провели по Аллее Внуков до моста и после моста, то есть из до нашей эры в нашу эру… Подобной почести героям-вождям не было нигде в мире. Даже кремлёвская стена не могла соперничать славой с Аллеей Внуков. Брежнев был изумлён. Однако его изумления лишь начинались. Его угостили истинным русским хлебом и солью, преподнесёнными неразбадяженными чужой кровью красавицами-девицами, и повели под пляску и песни к себе в дома-терема. Там его отмыли добела чистой водой, какая водится только в Горынях, угостили чаркой сурицы и передали Внуку.

– Во имя предков! – Внук с председателем Совета селения повели царя в Храм Богов для элементарного оздоровления от суеты политической жизни. Брежнев лишь головой мотал, выражая искреннее расположение к хозяевам необычного приёма. Он на глазах ожил, встряхнулся и даже спросил:

– Что со мной? – Ему весело объяснили оздоровительную процедуру. После этого гостя в транспортной карете, застеленной ковром, возвратили предкам и там целые сутки пили русскую сурицу, единственный напиток, признаваемый в Горынях. То и дело там слышалось:

– Лёня, Лёня, дядя Лёня.

А сурица – это обыкновенная медовуха, но наст'oяная на настоящей чистой воде из лесного Студеня-озера и на диком мёде. Лёне умные головы родичей Брежневых возвели название Руси от напитка Сурьи и имени женщины Р'yся. «Ты сам посуди, – горячились застольники, – в обоих словах одинаковые знаки букв. Суря – Руся. Понял?» Леонида Ильича здесь все называли запросто «ты» и по имени, кроме Внука и председателя Совета селения. Эти хозяева предпочитали вежливость форм. Как оказалось, именно простоты и не хватает Брежневу, уставшему от официальной учтивости. Возражения Лёни о возможных других вариантах происхождения названии Руси высмеивали как ненаучные и неоколонаучные, а просто абсурдные. Свои же ведения они считают абсолютно непогрешимыми. Как знать, Горыни старше нас на 32 века. Брежнев раскованно балагурил, рассказывал анекдоты, в том числе о себе и о евреях, и плыл от счастья. Он пел со всеми и даже плясал тоже со всеми. В конце концов, он сам доказывал девушке Русине, танцевавшей с ним, что название Руси происходит от сурицы и от Русины… Девушка Руся-Русина, подлинное совершенство природы, состоящее из пленительных глаз, пленительной грации и пленительной кротости, во всём соглашалась с великим гостем. В разгар веселия Брежнева аккуратно спросили:

– Лёня! Не мог бы ты посодействовать, чтобы наши Горыни признали как самостоятельное селение? Но чтобы наших богов не отнимали. А то мы тут числимся как Онучи… – На что Леонид Ильич весело пообещал:

– Да мне это раз плюнуть! Считайте вопрос улаженным.

Лишь на следующие сутки с утра началась «официальная встреча». На Площади Богов собралось всё население Горыней, не исключая детей. Брежнев попросил микрофон, но Внук сказал:

– Говорите без микрофона, здесь всё слышно. – Брежнев подивился новости, но начал, было, с подъёмом, громко, как на митинге:

– Дорогие мои земляки… – Но понял, что, правда, слышимость великолепная, и тогда уже стал говорить просто и задушевно, как родным людям. После его речи: