Вольные повести и рассказы

– Во имя прекрасного! – начались выступления танцевальных групп танцевального ансамбля Горыней, чередующиеся с хором песни Горыней. Прямо на площади. И так танцевали и пели часа два. Пели без музыкального сопровождения, но так слышно, так чисто и так внятно, и только русские песни в своей аранжировке. Слушатели цепенели от напряжения мужских басов и взлётов девичьих теноров. Брежнев минутами искал опору в чужой руке и всё вздрагивал головой и всё дивился акустике:

– Почему такая слышимость? Вроде пространство с Красную площадь… Но песни просто выворачивают душу. Запишите мне на пластинку, буду дома прослушивать…

– У нас местность такая, акустическая, – отвечали ему лукаво. Местность местностью, но здесь включались ТТ (тонкие технологии). – А песни наши, горынинские, русские, своими силами сочиняем и сами посильно поём. Обязательно дадим вам пластиночку. У нас всё записано… – И тут произошло самое неожиданное. Неожиданное и потрясающее для Генерального секретаря. Ансамбль спел Гимн Советского Союза. Исполнение было лучше, чем у Краснознамённого Ансамбля Советской Армии Александра Александрова. Брежнев слушал с величайшим воодушевлением. Но не это стало потрясением генсека. Дело в том, что горыничи любили гимн не только как символ государства, а и как высокопатриотичную песню, как ораторию на патриотический сюжет. И они всегда исполняли данную ораторию в конце праздника, после исполнения гимна хором ансамбля, то есть уже всем населением Площади. Это бывало как магическое вливание в себя самого высокого чувства. А под занавес, то это как пшённая каша на поминках, которую в обычае подают последней перед досвиданием и пожеланием быть живыми и здоровыми. И вот, когда после хора Гимн начали слаженно петь населением, то тут Брежнев и прослезился, и вытирался платком всё время, пока пели ораторию. На высоте эмоций после окончания пения он обнял Внука и принародно расцеловал троекратно. Ну, тут он умел…

Есть ещё одна песня-оратория, любимая горыничами – это «Священная война». Они её пели только в составе хора, но никогда – всем населением.

На обеде Брежнев сокрушался, что его, поди, уже хватились, ищут, а он здесь пьёт сурицу и развлекается. Поскольку обедали в доме Внука, тот открыл гостю папку с экраном и сказал:

– Любуйтесь, что делают ваши сподвижники. Они уже ночью развернули батальон внутренних войск вокруг леса и стреляют холостыми патронами. Распугивают наших зверей… – Сподвижники, в лице Андропова и его помощника сидели за столом в гостинице и пили воду из графина. Видимо, водичка нравилась больному почками Андропову лучше минеральных напитков.

– И где теперь искать нашего маразматика! – горестно говорил секретарь ЦК, председатель государственной безопасности своему помощнику.

– Да не расстраивайтесь вы, мне сказали, что его не съедят… – успокаивал помощник.

– Почему не съедят? Жиру в нас пудов пять… – возражал Андропов, нажав ударением «в нас».

– Сухожилия старые… – пояснил помощник. Брежнев аж взбеленился от услышанного маразматика, пяти пудов жира и старых сухожилий.

– Жаль, нет связи, я бы им дал прикурить! – ворчливо сказал Брежнев.

– Почему нет, есть. Нажмите вот эту кнопочку и говорите с ними, – пояснил Внук.

Брежнев осторожно подул на кнопку, потом нажал её и подключился к голосам своих подчинённых. Тут он и высказался:

– Не ожидал от тебя, Юра, столь лестных отзывов обо мне.

– Как! – вскричал Андропов, вскакивая со стула. – Где вы, дорогой Леонид Ильич? – рассыпался друг по партии своему генеральному секретарю. – Всё ли с вами в порядке? – он искал глазами источник голоса, пока не сообразил, что голос исходит из радиоприёмника, стоящего на столе. Он и обращался теперь к радиоприемнику.

– Со мной всё в порядке, а ты позоришься перед местным населением. Советую снять с позиции батальон внутренних войск и подобрать за собой все гильзы и все окурки. Заставь своего жировара собирать окурки вместе с солдатами. А потом я посмотрю, сколько в нём останется сухожилий. Доложи, как понял! – приказал Секретарь.

– Да понял я, понял я, я рад, что слышу вас здоровым и невредимым… Сейчас уберём. Уберём, разумеется, обстановка прояснилась, жировар уже побежал подбирать окурки… уберём конечно… – лопотал простой секретарь ЦК перед непростым Секретарём ЦК КПСС. Значит, у них там строго с видимой субординацией. А в невидимой субординации «жир», «старые сухожилия» и «маразматик»…

– Где же побежал, когда он лупит глаза на тебя? Кто с кем в куклы играет?! Вот так-то лучше, оторвал, наконец, ноги от пола… – И после выключения экрана дополнил: – Ишь, умник нашёлся! У самого половина органов не работает, а туда же… – остывал Брежнев после разгона. Не ясно было, о какой половине органов намекнул Брежнев? И почки органы, и госбезопасность тоже органы.