Вольные

Конечно, Прохор не мог рассказать оставшимся с ним пацанам, и тем более тем, кому он подчинялся, истинные мотивы этого избиения. Сева абсолютно верно рассчитал, что он будет молчать, чтобы сохранить авторитет в движении. Однако Прохор нашёл другой способ для своего отмщения: он решил сдать Севу Харперу, помня о том, что блатной так и не отыскал своих давних обидчиков, проломивших ему с кентами головы.

Тем временем Сева забрал самый мощный актив у группировки Прохора. Он не боялся разборок с бывшими друзьями. Те, кто остался преданным движению, боялись Севу не меньше Прохора и знали, на что способен этот беспредельщик. После его знакомства с Максом, его действия становились всё более независимыми. Все выдохнули спокойно, когда он оставил их болеть на стадионах без своей персоны. Правила, существовавшие в фанатской среде, хоть как-то могли ограничивать его буйную натуру. Но теперь все понимали, что, начав самостоятельно писать новые правила поведения на улице, он становится страшен как никогда. Горе будет тому, кто посмеет перейти ему дорогу. И те, кто ушёл из движения с ним, будут теперь вдвое опаснее, чем когда-либо прежде.

***

Паша Партиец, например, был с виду спокойным малым в очках с круглой оправой. Но не зря некоторые фанаты называли его Генрих, намекая на военного преступника второй мировой войны – рейхсляйтера Гиммлера. За его внешним спокойствием и рассудительным взглядом скрывался очень жестокий циничный нрав. Он штудировал тонны документальной литературы об организованных преступных группировках Америки, Италии и России и восхищался лидерами преступного мира, сумевшими прославиться своими кровавыми подвигами.

Серёга по прозвищу Мичман учился в военно-морском училище и был высоким отморозком с длинными руками и ногами. Он любил проводить время в спортзалах, пытаясь нарастить мышечную массу. Он был очень жесток и любил устраивать спарринги по правилам бокса без учёта времени. Мичман был очень выносливым малым, поэтому, когда его противник уставал и начинал опускать руки, он приступал к его избиению до тех пор, пока тот не падал. Однако любимым его занятием был рэкет. Он постоянно отнимал деньги у студентов и тех несчастных, кто попадался ему на улице.

Олег Натовец получил своё прозвище за то, что любил одежду с эмблемой НАТО. На его футболках, штанах, куртках, пуховиках и даже ботинках с кроссовками всегда присутствовала бело-синяя роза ветров военного европейского альянса. Он ходил под условкой за разбойное нападение на ночной магазин, принадлежащий азербайджанской диаспоре. Его адвокату тогда удалось договориться с прокурором, и поэтому он легко отделался, хотя мог загреметь на срок до 8 лет. Несмотря на особый контроль со стороны органов исполнительной власти, он продолжал участвовать в драках и нападениях на представителей враждовавших с ними группировок.

Братья Славоли были типичными цепными псами, готовыми разорвать свою жертву, после того, как их спустят с поводка. Внешне они и напоминали здоровых американских питбулей, ожидающих команду «Фас» от своего хозяина. Младшего Евгения даже называли Бритиш Бульдог за его сходство с британским рестлером Дэвидом Смитом. К тому же так было проще различать их. Славолей обычно называли старшего из братьев – Дмитрия. В детстве он занимался каратэ Кёкусинкай и поэтому жёстко бил ногами.

***

– Много человек и не нужно, – рассуждал Сева, – наша задача не устраивать массовые свалки-сцеплялки и растягивать баннеры на трибунах. Мы будем зачищать город от маргинальных элементов, чтобы предотвратить злокачественную опухоль нашего общества. Тот, кто сегодня ведётся на красочные обманки капиталистов, поддерживаемых властью, тот ведёт наше будущее к катастрофе, в которой одни будут набивать себе карманы за счет продажи табака и алкоголя, фастфуда и прочего ширпотреба, а другие медленно разлагаться, пожирая хлорированную, фторированную и другую химическую отраву, платя при этом всё больше налогов за то, чтобы им позволили и дальше удовлетворять свои низменные примитивные потребности.

– При таком раскладе у нас рано или поздно возникнут проблемы с ментами, – продолжал его мысли Максим.

– Макс прав, – поддерживал его Богатырь, ты же не предлагаешь объявить войну полиции.

– Я лично за! – неожиданно сказал Чеченец, услышав до боли сладкое слово «война». – A.C.A.B., разве не так?

Олег Натовец рассмеялся и дал пять Чеченцу, давая понять, что он на его стороне.