Вольные

– Посмотри, что там? – сухо сказал ему Сева.

Богатырь поднял глаза, холодный взгляд каждого члена группировки обжигал его словно молния. Чеченец презрительно улыбался. Сева снова кивнул ему в сторону ямы:

– Иди, – бесчеловечно повторил он.

Комок подступил к горлу Богатыря, лёгкие сжались, волю к жизни словно парализовало. Он начал передвигать ватные ноги туда, куда ему показали идти. От ямы его разделяли три метра земли, поросшей мхом и заваленной сухими мелкими ветками. Казалось, он целую вечность проходил этот отрезок. Почему-то сейчас ему вспомнилась мать, выбившая из рук отца сигарету, когда он, смеясь, пытался угостить ею маленького четырёхлетнего несмышлёныша.

– Затянись, сына! – веселился отец, потягивая холодное пиво с друзьями.

– Никогда! Слышишь, никогда, не бери в рот эту отраву! – оттащила его от отца мать, стукнув того ладошкой по голове.

Подойдя к яме, Богатырь увидел, что в ней уже лежало мёртвое тело Светы. Кроме рванных чулок из одежды на ней ничего не было. Всё её тело было в синяках и кровоподтёках, лицо разбито, и голова неестественно повёрнуто вправо – ей сломали шею.

– Узнаёшь красотку? – услышал он сзади леденящий вопрос Севы.

Богатырь повернулся и увидел, что на него смотрят две чёрные точки обреза. Сева нажал на курок, и острая боль справа от сердца пронзила его. Он пошатнулся и рухнул в яму на тело последней в этой жизни своей любви. Он больше не мог шевелить руками и ногами, но всё ещё слышал, как хрипела кровь в его пробитом лёгком.

Первым в яму прыгнул Чеченец. Он достал свой нож и воткнул его в живот ещё живого Богатыря. Следом то же самое проделали остальные участники группировки, каждый оставил на его теле глубокую рваную отметку. Последним в лесную могилу спустился Макс. Было уже неясно теплилась ли в Богатыре жизнь или нет? Макс схватил его за волосы и перерезал начинающую синеть шею. После этого яму закопали.

Глава 12. Хаос и порядок

После убийства своего соратника внутри группировки произошло нечто, изменившее личную уверенность каждого её члена в надёжном плече своего брата на какую-ту подозрительность по отношению друг к другу. Это чувство было очень слабым и неосознаваемым разумом, спрятанным где-то за пределами тела, на ментальном уровне, там, где находится душа. И это было ужасно, потому что никто никогда не знает, как прорастёт это посеянное зерно сомнения и какие плоды оно принесёт своим обладателям. В современном мире есть много специалистов способных извлекать злокачественные образования внутри тела, но нет ни одного специалиста, способного извлекать червоточину из человеческой души.

Церкви превратились в предприятия оказывающие услуги согласно прейскуранта цен, висящего на дверях их храмов, а всякие шарлатаны и экстрасенсы вещают с экранов телевизоров о потустороннем мире, в котором обитают призраки и духи умерших. Кочующие по городам зазывалы обещают спасение Божие и призывают пополнить ряды их паствы, чтобы с помощью этого стада добиваться преференций от власти и пожертвований от сочувствующих. Ортодоксальные секты ловят в свои сети пушечное мясо среди Богом забытых, обездоленных и духовно нищих людей, в тайне мечтающих о судьбе Чингисхана и Клеопатры. Человечество выдохлось в погоне за прибылью и достигло своей конечной остановки, за которой простирается тридевятое царствие капиталистического материализма и возрождённого из пепла второй мировой войны нигилизма.

С той опушки на краю города каждый вернулся совершенно другим человеком. Именно тогда все ясно осознали то, что Богатырь понял раньше других: назад дороги не будет. Коллективное бессознательное продиктовало новую суровую реальность, которая заключалась в том, что никто из них не имел право проявить слабость. Теперь слабость официально признавалась смертным грехом не только в масштабе городского населения, но и конкретно среди членов группировки. И спрос за проявление слабости с каждого из них теперь будет намного серьёзнее, чем с обычного гражданина их города.

Теперь каждый из них должен был быть ещё более принципиальнее по отношению к своим поступкам. Их поступки – это оставить после себя выжженное поле, на котором будут похоронены душевная трусость и физическая слабость. Теперь каждый из них должен был стать ещё более беспощадным по отношению к своим врагам. Их враги – это безропотное стадо, отрицающее закон природы, не позволяющий живому организму травить себя, спариваться с особями одного с тобой пола и почитать слабое, повергая забвению сильное.