Вольный горец

— Даже не помню, сколько! Надоело считать, — и Вольный Ветер разговорился. — Особенно мне нравилось заканчивать школу весной. Тогда почти все двери открыты настежь или прикрыты совсем неплотно. Стоит легонько толкнуть, и ты в классе. Сначала я путался, начинал с пятого на десятое, да… ну, сначала, в пятый класс залетал, потом в какой-нибудь девятый. Но старшие меня научили, и вскоре я начинал с первого класса, потом по порядку залетал во второй, третий, четвертый… Мы с одним старым дружком, очень уважаемым теперь, можно сказать, знаменитым ветром, из класса в класс дули в то время наперегонки. Кто скорее школу закончит. Залетаешь в первый класс, пару тетрадок на пол скинешь — дуй во второй. Там книжки позакрываешь, цветок с окна сбросишь — лети в третий. Окно раскрыл, у всех волосы на голове поднял дыбом… расскажу тебе, между прочим. Или ты пока не поймёшь?

— Выдумываешь опять! — обиделась Кудрявка.

— Тогда слушай. Я вот тебе обмолвился, что однокашником моим был всеми уважаемый, знаменитый ветер… большой учёный, поверь!

— И что он там такое придумал?

— Он не придумал. Он это вывел, понимаешь? В результате многолетних опытов и тщательных наблюдений… нет, боюсь всё-таки, что ты ещё не созрела…

— Я?! — возмутилась Кудрявка.

— Ну, ладно, — продолжил Вольный Ветер. — Ты мне скажи: часто тебя в детстве по головке гладили?

— Ну, иногда перепадало, — вздохнула Кудрявка. — Пока колючки на голове были мягкие. А когда они стали твёрдыми и уже могли уколоть…

— Во-от! — сказал Вольный Ветер. — У тебя хоть оправдание есть. Ну, вернее причина, по которой тебя по головке не гладили. А что, у детишек — колючки на голове? Или шипы как у шиповника, который потому так и называется, что покрыт шипами? И взрослые боятся уколоть пальцы о детскую головку?.. Тогда почему почти никто и никогда лишний разок не погладит ребятишек? И девчонок, и мальчиков… Скажи, почему?! Да потому что взрослым просто некогда этим заниматься. Они считают, что это вовсе неважно: погладил малыша — не погладил. И какая-нибудь мама может полчаса перед зеркалом причёсываться или полдня в парикмахерской просидеть…

— А что такое — парикмахерская? — перебила Кудрявка.

— О, не наступай мне на больную мозоль! — тоскливо выкрикнул Вольный Ветер. — Мне всегда говорили, что я — природный парикмахер. И это была мечта моей жизни — работать в парикмахерской. Но каждый раз передо мной захлопывали все двери… ты потом напомни, это тема особая и очень для меня дорогая, а пока я хочу досказать тебе… на чём мы остановились?

— На том, что твой однокашник стал большим учёным…

— Так вышло, да, — почему-то вздохнул Вольный Ветер. — Я не завистник, но всё-таки, всё-таки… Много раз я заканчивал школу раньше него… Даже когда ввели одиннадцатый класс, и в школе приходилось задерживаться на минутку-две больше, и то я его опережал. Я всегда был первым учеником, всегда! Однажды после очередного окончания я даже влетел в кабинет к завучу и вырвал себе аттестат об окончании школы. Не то чтобы он лежал где-нибудь на краю стола, нет! Я выхватил его прямо-таки из рук у завуча, да.

— Какой ты смелый! — восхищённо произнесла Кудрявка.

— Но я отдал его своему однокашнику, — не обращая внимания на похвалу, продолжил Вольный Ветер. — Он тогда уже быстро летел в гору, но чтобы продолжить учёбу ему нужен был документ об окончании средней школы. И он потом продолжал листать учебники в институтах и академиях, уносить конспекты у аспирантов, врываться в крупнейшие библиотеки мира… но игра стоила свеч, как говорится. Он сумел доказать, что лучшие на свете причёски делает ветер и никто на свете лучше него не разглаживает морщины. Это мы не стареем, ветры… А человек стареет, но ничто лучше ветра не гонит от человека старость… старость прямо-таки панически боится ветра, ты это знаешь?

— Ты так интересно рассказываешь, только я не всё понимаю! — пожаловалась Кудрявка.

И Ветер подхватил:

— А почему не понимаешь? Да потому что, когда была маленькая, тебя редко гладили по головке. А это необходимо не только маленьким, но и ребятишкам постарше и даже взрослым — правда, взрослые даже сами от себя это скрывают. Но мы-то, ветры, всё знаем! Мой однокашник смог это доказать, потому и стал теперь знаменит… Когда мы с ним последний раз встретились в Новой Зеландии, он вспомнил: а не забыл, как в кубанской станице Отрадной мы с тобой так запутывали ребятишкам волосы, что каждый потом чуть не полчаса разбирал их, поглаживая себя по головке… Думаешь, этих мальчишек и девчонок вырастили да воспитали родители? Это сделали мы с тобой — мы! И теперь имеем полное право хоть слегка отдохнуть. Потому-то я и прилетел к своему старому другу: тут моя самая любимая в мире гостиница!

— Четырёхзвездочная? — спросила Кудрявка.

— Опять она, фу-ты, ну-ты, — четырёхзвёздочная! — передразнил её Вольный Ветер. — Откуда у нас такие обширные, ну прямо-таки потрясающие знания? Ну, прямо-таки — не перекати-поле, а — перекати-энциклопедия!