Вольный стрелок

— Влад, если этих козлов.., если ты не разберешься с этими ублюдками, то это сделаю я сам, — произнес отец Велимир. Впрочем, какой там еще отец Велимир.., обличье священника слетело с него, как слетает риза, а под ней обнаруживается камуфляжная форма спецназа. Глаза Афанасия Фокина вспыхнули жестоким огнем гнева, как, должно быть, они сверкали в Афгане и Чечне. Впрочем, нет.., там был иной Афанасий Фокин — холодный, отлаженный до идеала, до совершенства механизм убийства. Эти несколько лет изменили его, как только это вообще возможно с такими людьми, как он и Свиридов.

— Какой добрый пастырь, — грустно сказал Владимир. — Ну что.., будет видно, что делать дальше.

В комнату тихо вошел Илья и остановился, неподвижно глядя на них. Отец Велимир посмотрел на него с явным недоумением и интересом, а потом спросил:

— А кто это тебя так?

— Они уже проходят курс лечения, — глухо ответил тот. — Кое-кто в больнице, а кое-кто и на том свете.

— Люди Лукинского?

— Ты догадлив по-прежнему, несмотря на спой священнический сан, — за Илью ответил Влад. — По-моему, они сломали ему нос.

— Ага, — ответил брат, усаживаясь рядом с Наташей. — Ну и денек был, боже мой.

— Ты вовремя вспомнил о боге, — уже несколько отойдя от приступа безудержного слепого гнева, назидательно произнес отец Велимир. — Он сумеет должным образом врачевать твои раны, сын мой. А что касается твоего носа, то я рекомендую тебе сделать маленькую операцию у доктора Русского из частной клиники «Гален». Замечательный специалист. Я как-то прибегал к его услугам, когда один нечестивый христопродавец, будучи во хмелю, посмел возложить на меня персты…

— Это когда муж твоей прихожанки, которую ты замечательно исповедовал.., очевидно, изгонял беса, да так, что она орала на всю церковь.., в общем, когда он врезал тебе твоим собственным кадилом, а потом он и трое его друзей попали в реанимацию? — саркастично спросил Влад. — Да, было дело.., как во святой обители священника обидели.

— Вот именно, — подтвердил тот, подозрительно косясь сначала на заговорившего стихами Свиридова, а потом на Наташу, которая все это время улыбалась бездумной легкой улыбкой, которая у искушенного в психологии человека вызвала бы тревогу за ее рассудок. Такого человека, как, напри-1 мер, Фокин или Свиридов.

— А этот доктор Русский.., он что, в самом деле хороший специалист? — гундосо проговорил Илья.

— Я думал, ты спросишь, в самом деле ли он русский? — ухмыльнулся святой отец. — Нет, хирург он просто великолепный. Только берет много Иван Израилевич, иудейская душа, — горестно посетовал отец Велимир. — С меня за чуть попорченную мор.., личину столько содрал, что страшно вспомнить.

— Это не проблема, — почему-то имитируя американский — именно американский, а не английский — акцент, протянул Свиридов. — Об этом позаботился господин Гапоненков. Возьми там, Илюха, из аванса, который он мне дал, сколько потребуется, и дуй заштопывать себе физиономию.

— Давай я ему звякну, — предложил отец Тук, — а то у него там запись на несколько недель вперед, а если я позвоню, то примет не сегодня-завтра.

— Звони.

Священник меланхолично вытянул из-под рясы «сотовик» «Nokia», игнорируя лежащий рядом на столике домашний телефонный аппарат, и, быстро набрав номер, после короткой паузы провещал в трубку:

— А, привет, дочь моя. Будь добра, благоволи позвать к трубочке Ивана Израилевича. Ну да. Кто говорит? Скажи ему, что говорит отец Велимир из Воздвиженского собора. Вот именно. Да поживее, дочь моя, благо душа алчет услышать, что ответит мне благородный целитель на скорбь мою.

Бесспорно, в иной ситуации буффонада неунывающего отца Велимира вызвала бы как минимум улыбки на устах свидетелей этого забавного разговора, но сейчас Наташа каким-то деревянным движением, так не идущим к ее стройной, легкой, изящной фигуре, повернулась к Владу и произнесла:

— А я вспомнила этого Панитаиди. Он приезжал к нам в прошлом году как раз перед кризисом. Такой маленький, черный, похож на грузина, носатый.

— Иван Израилич? — заорал в трубку отец Велимир. — Шолом алейхем, дорогой!

А что голос такой сумбурный? Маца, что ли, кончилась? Шутка, шутка. У тебя как сейчас со временем? Туго.? Ну ладно тебе. Тут нужно поправить нос одному молодому человеку, попортили ему. Такая вот хава нагила получается. Нет, он не мой прихожанин…

— Я не знаю… — тем временем говорила Наташа, — он, конечно, обращал на меня внимание, но не так, как, скажем, на Олю Любимову.

— А где сейчас эта Оля?

— Она уехала по контракту.., в Грецию. — Наташа выговорила это и осеклась, а потом нерешительно взглянула на Свиридова и медленно выговорила, все так же не сводя с него тревожных темно-синих глаз:

— Володя, ты что, думаешь.., она…

— Я ничего не исключаю, — ответил он. — Ничего.